Том 4. Белая гвардия, Дни Турбиных

Здравствуйте, дачники,
Здравствуйте, дачницы,
Съемки у нас уж давно начались…
Гой песнь моя, любимая…
Буль-буль-буль бутылочка
Казенного вина…
Бескозырки тонные,
Сапоги фасонные,
То юнкера гвардейцы идут…

Электричество внезапно гаснет. Громадный хор за сценой в тон Николке поет проходя: «Бескозырки тонные» и т. д.

Алексей. Лена, свечи у тебя есть?

Елена. Да, да.

Алексей. Черт их возьми. Каждую минуту тухнут…

Елена(входя со свечой). Тише, погодите. (Прислушивается электричество вспыхивает. Елена тушит свечу. Далекий пушечный выстрел.)

Николка. Странно, как близко. Впечатление такое, будто бы под Святошином. Интересно, что там происходит. Алеша, может быть, ты пошлешь меня узнать, в чем дело в штабе? Я бы съездил.

Алексей. Сиди, пожалуйста, смирно!

Николка. Слушаю, г-н полковник. Я, собственно, потому, что, знаешь ли, бездействие обидно несколько… Там люди дерутся… Хоть бы дивизион наш был скорее готов…

Алексей. Когда мне понадобятся твои советы в подготовке дивизиона — я тебе сам скажу.

Николка. Виноват, г-н полковник.

Елена. Алеша, где же мой муж?

Алексей. Приедет, Леночка. (Звонок.)

Николка. Ну вот он, я же говорил. (Бежит открывать.) Кто там?

Мышлаевский(за сценой). Открой, ради Бога, скорей.

Алексей. Нет, это не Тальберг.

Николка(впуская Мышлаевского в переднюю). Да это ты, Витенька.

Мышлаевский. Ну я, конечно, чтоб меня раздавило. Никол, бери винтовку, пожалуйста. Вот дьяволова мать.

Алексей. Да это Мышлаевский…

Елена. Виктор, откуда ты?

Мышлаевский. Ох, здравствуй, Лена. Сейчас. Ох… Осторожней вешай, Никол. В кармане бутылка водки. Не разбей. Здравствуйте, все здравствуйте. Ох, из-под Красного Трактира. Позволь, Лена, ночевать. Не дойду домой. Совершенно замерз.

Елена. Ах, Боже мой, конечно. Иди скорей к огню. (Ведут)

Мышлаевский. Ох… ох… ох…

Алексей. Что же, они валенки не могли дать, что ли?

Мышлаевский. «Валенки!» Это такие сукины сыны.

Елена. Вот что: там ванная сейчас топится. Вы его раздевайте поскорее, а я ему белье приготовлю. (Уходит.)

Мышлаевский. Голубчики, сними, сними…

Николка. Сейчас, сейчас. (Снимает с Мышлаевского сапоги.)

Мышлаевский. Легче, братик, ох легче! Водки бы мне выпить. Водочки!

Алексей. Сейчас дам.

Мышлаевский. Пропали пальцы к чертовой матери, пропали, это ясно.

Алексей. Ну что ты! Отойдут. Николка, растирай ему ноги водкой.

Мышлаевский. Так я и позволю ноги водкой растирать! Три рукой. Больно!.. Больно!.. Легче.

Николка. Тс… тс… как замерз капитан.

Елена(появляется с халатом и туфлями). Сейчас же в ванную его. На! Эх бедняга!

Мышлаевский. Дай тебе Бог здоровья, Леночка, а равно и богатства. Дай-ка водки еще! (Пьет.)

Алексей. Снимай с него френч. (Помогают переодеться Мышлаевскому.)

Николка. Что, согрелся, капитан?

Мышлаевский. Легче стало.

Николка. Ты скажи, что там под Трактиром делается?

Мышлаевский. Метель под Трактиром. Вот что там. И я бы эту метель, мороз, немцев мерзавцев и Петлюру…

Алексей. Зачем, не понимаю, вас под Трактир погнали?

Мышлаевский. А мужички там еще под Трактиром. Вот эти самые богоносцы окаянные, сочинения господина Достоевского.

Николка. Да неужели? А в газетах пишут, что мужички на стороне Гетмана.

Мышлаевский. Что ты, юнкер, мне газеты тычешь? Я бы всю эту вашу газетную шваль перевешал бы на одном суку! Я сегодня утром, лично, на разведке напоролся на одного деда и спрашиваю: «Где же ваши хлопцы? Деревня точно вымерла». А он-то сослепу не разглядел, что у меня погоны под башлыком и отвечает: «Уси побигли до Петлюры».

Николка. Ой-ой-ой.

Мышлаевский. Вот именно: «Ой-ой-ой». Взял я этого богоносца хрена за манишку и говорю: «Уси побигли до Петлюры». Вот я тебя сейчас пристрелю, старую… Ты у меня узнаешь, как до Петлюры бегать. Ты у меня сбегаешь в царствие небесное… у меня сбегаешь в царствие небесное…

Николка. Ты его пристрелил, капитан?

Алексей. Надеюсь, что нет.

Мышлаевский. Нужен он мне очень. Я ему говорю: «Идите, говорю, к лешему. Но только пискни мне про Петлюру еще раз». Святой землепашец версты полторы летел как заяц.

Николка смеется.

Алексей. Смешного тут очень мало, юнкер! Как же ты в город попал?