Том 4. Часть 1. Послевоенные годы в странах Европы, 1919-1929

II. Кабаре. Канкан. Чересчур учтивый продавец галантереи. Журналист (С. Герасимов), певица, очень напоминающая Нана (Софья Магарилл). Известие о поражении.

III. Уланы движутся по заснеженной дороге к Парижу. Народ отдает деньги на пушки, братается с солдатами. Капитуляция.

IV. Женщины отбивают у врага пушки Монмартра.

V. Жизнь в дни Коммуны, пушки версальцев, нацеленные на Париж.

VI. Строят баррикады. Первые убитые и пожары.

VII. Буржуа издеваются над пленными коммунарами.

VIII. Расстрелы» [190].

Темнота и некоторая неправдоподобность повествования, увлечение эстетическими поисками мешают оценить этот фильм как произведение поистине выдающееся. Конечно, каждый план в нем слишком точно расчислен, но чувствуется и огромное волнение, а некоторые неточности в сугубо французских подробностях в начале фильма искупаются их забавной иронией. Лучшие эпизоды этого фильма, отличающегося утонченной режиссурой и роскошью постановки, — эпизоды кабаре, марша немцев на Париж, пушки Монмартра и Версаля, первые убитые, оплакиваемые близкими, сцены расстрелов.

* * *

В 1923 году Фридрих Эрмлер основал в Петрограде «Киноэкспериментальную мастерскую» (КЭМ). Эрмлер пришел в кино совершенно иными путями, нежели Козинцев и Трауберг. Вот как сложилась его жизнь (беседа с ним состоялась в Комарове, близ Ленинграда, 23 августа 1959 года):

«Я родился 13 мая 1898 года в Резекне, небольшом городке на территории нынешней Латвийской ССР, не имевшем в то время ни театра, ни музея, ни концертов. Зато был единственный кинотеатр «Диана», и так как денег у меня не было, то фильмы я смотрел через отверстие в стене. Когда я немного подрос, пошел работать к владельцу аптеки, торговавшему и кремнями для зажигалок. Я приносил их контролеру кинотеатра, и он пускал меня в зал без билета.

В то время я был почти неграмотен. Умел читать, но не умел писать. Научившись писать, стал сочинять сценарии и в 1912–1913 годах разыгрывал их на кладбище в Резекне вместе с моими ровесниками.

В 1916 году в районе Резекне шли крупные бои. Меня мобилизовали, но после революции я дезертировал и приехал в Петроград, чтобы попытаться (безуспешно) стать киноактером. В 1919 году стал коммунистом, участвовал в гражданской войне, некоторое время работал в органах ЧК.

После демобилизации в 1923 году обосновался в Петрограде. У меня все еще не было диплома, и потому я выдавал себя за окончившего среднюю школу. Затем обзавелся поддельными документами и поступил в Ленинградский институт экранного искусства, директором которого был в то время Носков. Я проучился там два года, но уже в самом начале понял, что многому мне в институте не научиться. Пусть я не кончил университет, зато приобрел немалый жизненный и политический опыт. Тогда-то вместе с моими товарищами Э. Иогансоном, Сергеем Васильевым и другими основал КЭМ. Некоторое время с нами была и актриса Тамара Макарова. Мы даже сняли маленький экспериментальный фильм «Скарлатина» (1924), но я понял, что мне предстоит многому научиться, и яростно окунулся в чтение.

Большое впечатление произвели на меня «фэксы» — Козинцев и Трауберг, — хотя они и были моложе меня. Но я так робел, что свой первый полнометражный фильм, «Дети бури» (1926), не захотел снимать в Ленинграде и уехал поэтому в Псков, где в годы гражданской войны работал в органах ЧК и где у меня остались друзья. Вместе с Э. Иогансоном мы сняли в Пскове наш фильм, в точности не зная, что у нас получится, почему мы делали какие-то вещи так, а не иначе».

Фильм «Дети бури» посвящен участию комсомольцев в защите Петрограда во время гражданской войны. Один из комсомольцев попал в плен к белым, но был спасен товарищами, пережив, пожалуй, слишком романтичные приключения. Завершенный в 1926 году, фильм был показан лишь в 1927 году, через месяц после второго полнометражного фильма Ф. Эрмлера и Э. Иогансона, «Катька — Бумажный ранет».

Этот фильм, сценарий которого они сами написали [191], был необыкновенной удачей. Со времени значительность его становилась все очевиднее, главным образом потому, что его авторы поставили картину в «неореалистическом» стиле — задолго до появления самого термина. Эрмлер и Иогансон снимали свой фильм на улицах Ленинграда в 1926 году, когда в городе было немало нищих, безработных, мелких торговцев, тайно сбывавших свой товар. К ним принадлежала и Катька (В. Бужинская). Эрмлер рассказывал: «Начали мы со сбора материала для сценария, с встреч с «дном». Если в некоторых эпизодах много нищих, то это потому, что ими кишели улицы Ленинграда. Немало было и наркоманов и проституток. Для некоторых сцен мы брали актеров прямо с тротуаров — безработных, уличных торговцев.

На роль бродяги-полуинтеллигента я выбрал молодого актера Ф. Никитина, который хотел играть Яго, но не чувствовал себя готовым для шекспировских ролей. Я попросил его самого выбрать себе костюм, и лишь чисто случайно его одежда оказалась похожей на костюм Джекки Кугана в «Малыше». Ни Никитин, ни я не видели фильма Чаплина, так как на наших экранах шли только очень старые его картины периода Мака Сеннетта.