Том 4. Часть 2. Голливуд. Конец немого кино, 1919-1929

Сюжет — попытка убийства молодой женщины ее мужем, завершавшаяся примирением супругов. В фильме чувствовалась характерная для Мурнау нотка патологичности.

«Грубоватый крестьянин (Джордж О’Брайен), соблазненный «городской женщиной» (Маргарет Ливингстон), договаривается с ней об убийстве жены (Джанет Гэйнор). Супруги отправляются на лодке по озеру. Муж предпринимает попытку утопить жену, а затем в ужасе отказывается от своего намерения. В городе супруги мирятся. На обратном пути буря переворачивает лодку; муж думает, что его жена утонула, и впадает в отчаяние, но утром находит ее живой».

Режиссер дал дополнительную характеристику своему произведению титрами: «Песнь двух человеческих существ»: «Эта песнь мужчины и женщины ниоткуда и отовсюду может прозвучать в любом месте — и в любую эпоху. Везде, где восходит и заходит солнце, в водовороте городов или на затерянной ферме, жизнь одинакова, то горькая, то сладкая, со своими радостями и горестями, со своими проступками и прощениями» [365].

В фильме открывается тема, присутствующая почти во всех работах Мурнау, — невозможность любви выразиться иначе как в виде плохой карикатуры. Холодная энергия режиссера, его утонченная эстетичность повлияли на выбор освещения, декорации, игру актеров, подчинив все энергичной композиции. Рохус Глизе рассказывал: «После «Восхода солнца» Любич попросил меня, сделать для него декорации к фильму «Принц-студент», но нам не удалось прийти к согласию, поскольку я хотел выстроить каждый план, а ему нужны были декорации, куда он желал поместить камеру и актеров. Для «Восхода солнца» каждый план был выстроен в зависимости от сцены, угла и движений камеры».

Мастерство движения камеры поражает. Особенно вначале фильма — камера перемещается без всяких усилий и следит за героем в тумане и на болоте. Подвижность камеры такова, что ее почти незаметно. Переход от пригорода к городу в идущем трамвае представляет собой технический шедевр, который поражает движением и страстью. Перепуганная женщина выбирается на заросший лесом берег. Муж бежит за ней, чтобы успокоить. Они вскакивают в трамвай и приближаются друг к другу. Позади них меняется пейзаж: поле сменяется окраиной, пригородом, большим городом, где и происходит окончательное примирение. Территория «Фокс» была ограниченна по размерам, поскольку с другой стороны холма располагалась студия, где Том Микс снимал свои вестерны. Австрийский журналист Арнольд Хёлльригель [(на него ссылается Лотта Эйснер) рассказывал, как снималась эта сцена: «На небольшой по размерам площадке Глизе создал все типы пейзажей: вначале — поле и луг, затем — промышленный район, чахлые сады пригорода и, наконец, город. Декорации были построены для маршрута трамвая, в котором камера едет в город вместе с супругами. Находясь в том же вагоне, художник по декорациям использовал визир и решал, какую маску и какие перспективы следует применять: было выстроено только самое необходимое, и декорации не тянулись в глубину дальше, чем это требовалось для камеры».

Декорации под открытым небом были выполнены исключительно хорошо, а громадные декорации города оставались на заднем плане, играя свою роль в развитии сюжета. Но и искусство и даже страсти все же не избавили эту роскошную оперу образов от нехватки человеческого тепла. Исполнители главных ролей составляли в те времена «идеальную пару». Режиссер умело направлял их игру, а женщина представляла тип инженю, близкий по стилю к Лилиан Гиш.

«Восход солнца» потерпел тяжелейший финансовый провал, от которого Мурнау так и не оправился. Картины «Четыре дьявола» («Four Devils», 1929) и «Городская девушка» («City Girl», 1930) снимались по коммерческим соображениям. Первый фильм был экранизацией романа Германа Банга, уже дважды перенесенного на экран в Дании (Р. Динесеном в 1911 году и А.-В. Сандбергом в 1920 году). Его можно рассматривать как сюжет варьете. Две пары гимнастов на трапеции, которые дружат с раннего детства, разъединены «роковой женщиной», и одна из гимнасток кончает самоубийством. «Фокс» навязал Муриау «хэппи энд». Этот исчезнувший фильм, по-видимому, был неудачей режиссера. «Однако, — пишет Теодор Хафф, — проницательность и тонкость постановщика ощущались повсюду, кадры были великолепными, особенно в цирковых сценах, снятых с вращающегося операторского крана».

Мурнау с большой заинтересованностью работал над фильмом «Городская девушка», который вначале назывался «Хлеб наш насущный». Лотта Эйснер приводит письмо от 28 декабря 1927 года, адресованное Уильяму Фоксу: «Этим летом я хотел снять фильм о зерне, о священной сущности хлеба, о сумасшествии современного города и его незнании природных источников питания».