Том 4. Драматические произведения

Друг. Очень хорошо. Я должен довести до вашего сведения, что Герман с цыганкой находятся здесь. И мы прекрасно можем вмешаться в их интимные разговоры…

Второй друг. О, это даже интересно…

Третий. Позвольте. Вы, кажется, сказали, что брак — гражданское установление?

Второй. Да, и сказал с убеждением…

Третий. Вы напрасно упускаете из виду, что это скорей — церковное установление…

Друг. Отложите ваши вечные споры до более удобного случая. Вот они уже идут. Через некоторое время и нам надо будет присоединиться к ним…

Фаина и Герман возвращаются и садятся за дальний стол. Им приносят вино.

Герман. Все эти дни ты мучаешь меня: ты не даешь мне коснуться даже края твоей одежды. Я не был с тобой вдвоем ни одного часа. Только при людях ты смотришь на меня своим неведомым и горящим взором, Фаина, дразнишь случайным прикосновением и ласковым словом.

Фаина. Все это выдумка. Красивые слова.

Герман. Это не выдумка. Я хочу жить и дышать около тебя. Я никогда еще не жил, Фаина.

Фаина. Смешной какой? Так же ты говорил своей жене! Ведь так же? Ведь так же? Ну и еще раз, и еще, — скажешь третьей, четвертой… Ну, играй, на здоровье, с богом!.. (внезапно строго:)только — разве можно играть любовью? Любовь — строгая. Любовь накажет. Вернись к жене.

Герман. Разве я могу вернуться? У меня нет прошлого. Дом разрушен…

Фаина. Как ты сказал? Дом разрушен. Глупый, глупый. Ты, кажется, сказал грустно: дом разрушен. Ну, погрусти. А у меня никогда не было дома… Х-ха! Дом разрушен — построй новый… все вы любите строить, строить… играете, будто строите…

Герман. Если ты уйдешь, Фаина, я не останусь жить. Буду искать тебя всюду. Не найду — умру. Ты — сама воля, сама даль. Ты беззаконна, как ветер. Как ветер, улетишь, как даль, заманишь, уведешь, погубишь…

Фаина. Зачем ты здесь? Я люблю быть одна. Люблю слушать далекую музыку… И ждать. Нет… Люблю смотреть на людскую гадость. И потом… может быть, кто-нибудь купит меня…

Герман. Что ты говоришь? С таким голосом! С такими глазами!

Фаина. Да, правда. Голос у меня серебряной речкой вьется. А про глаза мне один писатель сказал, что глаза у меня — трагические… Ну что ж? Вот за то и купит… долги заплатит…

Герман(тихо).Фаина, ты изменишь мне?

Фаина. Как ты сказал? Х-ха! Что это значит? Что это значит? Да как ты смеешь? Разве я жена тебе? или кому-нибудь? Х-ха! Ступай к своей жене!

Герман. Ты сказала: любовь строга. Я знаю. Я все перенесу от тебя. Только дай мне смотреть на тебя…

Фаина. Вот до чего. доводит игра! Все — игра! Господи, все игра! Дай мне еще вина! Разве о любви можно говорить столько? Что-то есть в тебе, ах! такое мертвое!.. И во всех оно есть… Все вы такие. А я — живая, живая, живая! и никогда не будя твоей… и ничьей… никогда!

Герман. Тебя, Фаина, нужно приручать, как дикого зверя. Ты пьянеешь от воздуха и ветра и долго не можешь опомниться. Понимаешь ли ты, что мне нечего терять? У меня нет больше ничего заветного. Все выжег горячий удар твоего бича! Зачем же ты топчешь нежные цветы моей души? Ты думаешь, мне нужно от тебя то же, что другим? Клянусь, я не знаю, чего мне нужно? Но я связан с тобой навеки. И безумно кружится голова. Боже мой! Как мысли несутся! Как мысли несутся!

Фаина(смотрит на него).Может быть, правда. Иначе — я не была бы с тобой. А впрочем — (делает широкое движение над головой)я пьяна! От воздуха, от ветра, от ночи. Как я люблю этот город!

Герман. Мысли несутся, как птицы. Удержи. Мне надо, чтобы один миг было тихо. Правду все-таки сказал мне друг: нигде нет тишины. Но ты можешь одним словом удержать мысли. Недаром про тебя говорили, что ты обращаешь вспять корабли…

Фаина. Кто говорил?

Герман. Один монах.

Фаина. Монах? Я помню: на том берегу стоял монастырь. Как было хорошо. Ждала. Все ночи напролет. Что же он — знает меня?

Герман. Знает. Он послал меня к тебе.

Фаина. Я видела иноков. Они все такие строгие, бледные, серьезные… как ты.

Герман. Ну вот. Стало тихо. Стало дивно, Фаина. Буря твоя улеглась. И посмотри: в бокале играет искристое вино. О, как я долго ждал тебя! Всю жизнь. — К нам идут.

Друзья подходят.

Друг. Надеюсь, Герман, вы познакомите нас со своей дамой.

Они рассаживаются у стола.

Герман. Что вам угодно?

Неловкое молчание.

Второй друг. Какой приятный вечер. А давно ли вы занимаетесь вашим искусством?

Фаина, не отвечая ему, смотрит в окна, где мгла, огни и вьюга.

Третий друг. У вас, Герман, преинтересное сейчас лицо: напряженное и вдохновенное. Вероятно, у вас в данную минуту сильно действует воображение…

Друг. Я вижу, что вы не в духе. Шутки в сторону. Жена ваша…

Герман. Кто дал вам право говорить о моей жене?