Том 4. Классические розы

Ночь выплыла из Байкала
И, поближе держась к кайме
Нижних скал (не меня ль искала?),
Ангарою пошла таймень.

К Ледовитому океану

В неприснившиеся края
Увлекла (это все по плану!)
Малахитовая струя.

Перерезала путь фаланге

Лодок с рыбой, плывущих в порт,
Посетила в пути Архангельск
И в Норвежский зашла фиорд.

Только — долго ли там, коротко ль, —

Много странного пережив,
Утомленная рыба кротко
Финский выискала залив.

И в ту речку, где я весною

Постоянно, она вплыла,
И ту удочку, что со мною
Неизменно, она нашла…

Там я выудил в предвесенний

Бодрый, солнечный, тихий день
В силу высших предназначений
Мне ниспосланную таймень.

1927

Накануне ледохода

В этот год я встречаю вторую весну,
Возвратясь с недалекого юга,
Где одна завакханилась, мне проблеснув,
И ушел я в приморский свой угол.

В эту зиму вторично вступил я в зиму,

От разливной реки к ледоставу
Возвратился опять и с восторгом приму
Ту весну, что дана мне по праву.

Здравствуй, северная, мне родная весна,

Целомудренная, чуть скупая!
Уж давно я тебя в совершенстве познал,
Всю черемухой рифм осыпая.

Ежедневно хожу к бело спящей реке

Измененья следить ледостоя,
Льдины моря, мокреющие вдалеке,
И само это море пустое.

Замечаю, как желтая с мутью вода

С каждым днем накопляется на лед.
Жду, чтоб начали льдины друг друга бодать
В час, когда их теченьем развалит.

В реку, в море умчавшую сломанный лед,

Знаю, тотчас войдет лососина,
И когда лососина из моря войдет,
Я реки ни за что не покину.

Отдохнувшая за зиму удочка, ты,

Кто прославлена гибкой и броской,
Чтоб недаром с тобою у речки нам стыть,
Угости меня вешней лосоской!

1928

Бабочка лимонная

Весенеет линия
Берега вдали.
Перелески синие
В парке расцвели.

И сниженье чувствуя

В речке полых вод,
Лососина шустрая
В море вновь идет.

Вышел цветик вычурный,

Солнцем осиян.
И свинцовый исчерна
Стал клевать максан.

С верой непреклонною

Много счастья жду:
Бабочка лимонная —
Первая в году!

1929, май

Наверняка

Я чувствую наверняка —
Ах, оттого и боль сугуба! —
Что прозы подлая рука
Весь этот парк повалит грубо
Когда-нибудь.

    Когда-нибудь.

Не будет зарослей над речкой.
И станет выглядеть увечкой
Она, струя отбросов муть
Взамен форельности кристальной
Своей теперешней.

    Дубы

Пойдут банкирам на гробы,
И парк мой, глубоко-печальный,
Познав превратности судьбы,
Жить перестанет, точно люди,
И будет гроб ему — пустырь.
И только ветер вечно будет
Ему надгробный петь псалтирь…

1923

Что шепчет парк