Том 4. Пьесы 1865-1867

Стрелец

Да правда ль, друг?

Странник

Спроси других. С царицей
По пятницам телятину едят.

Повар

(прислушиваясь)

Телячьих мяс я жарить не согласен
По пятницам… и что за сласть такая!
Показана тебе в писанье пища…

Стрелец

Ты кто такой, приятель?

Повар

Царский повар.

Странник

Ну вот, спроси!

Стрелец

Скажи, дружок, по чести,
Телят у вас к столу цареву носят?

Повар

Неужто ж нет! Нарядят, изукрасят
Всего, как есть, с рогами постановят,
Да так и жрут. Поганая Марина
И поваров из Польши привезла,
А нас прогнали, друг; мы не умеем…
Гуляй теперь по всей Москве, где знаешь.

Входит старик.

Калачник

(старику)

А, дедушка! Отколь Господь несет?

Старик

Из Углича, родимый, поклониться
Угодникам московским.

Калачник

Дело вздумал!
Честной народ, подвиньтесь-ка поближе!
Нам дедушка про Углич порасскажет.
Народ окружает старика.
Ты в Угличе Димитрия видал ли
Царевичем? А буде не случалось,
Так погляди его царем у нас!

Старик

Сто лет живу, из Углича ни шагу
Не выходя: царя Ивана помню.
Назад тому лет будет полусотня,
Он был у нас в гостях, у брата Юрья
Василича, и с ним на богомолье
В обители окрестные ходили.
А Дмитрия-царевича не то что
Я видывал, и нянчить приходилось.
Кораблики ему, бывало, строил
Лубочные — потешиться: по Волге
Любил пускать…

Голос из толпы

Ступай к нему; он вспомнит,
Пожалует тебя.

Старик

Кривить душою
В мои лета какая мне неволя!
Царевич жил и рос в моих глазах,
Я, в самый день безбожного убийства,
Его живого видел у обедни;
К убитому всех прежде прибежал,
Стоял над ним, зарезанным, и плакал.
При мне его в могилу опустили.
И с той поры наш Углич запустел;
Унес с собой царевич наше счастье.

Голоса в толпе

Болтай еще! — В застенке побываешь! —
Пойдемте прочь; мы глухи, не слыхали.

Старик

Ни в милостях его я не нуждаюсь,
Ни гнева не боюсь! Сто лет я прожил,
Еще ста лет не проживу; о лишнем
Десятке дней и спорить нет расчета.

Десятский

Вязать его! Робята, помогите!
Десятские!

Калачник

Кричи, сбирай десятских!
Помогут ли они тебе, посмотрим!
Ты лет не чтишь, ты сдуру поднял руки
На старика седого! Ну, так стой же!
Учливости я выучу тебя.

(Хватает его за ворот.)

Десятский

Ты что шумишь? Ты сам-то что за птица?

Калачник

Что я-то?! Я не сыщик, не доносчик;
Я — весь народ московский; вот кто я!
Ты радуйся, что мы покуда тихи.
Берись за ум, одну с народом песню
Затягивай! А то беды дождешься;
Возьмем дубье, и вам, с панами вместе,
Достанется, басмановские псы!

Десятский

Тебя, дружок, вязать-то! Эй, робята,
Держи его!

Калачник

Убью тебя на месте,
Анафема! Зубами загрызу!

(Роняет десятского)