Том 4. Поэтические поиски и произведения последних лет

Весь день по Крыму валит пар
от Херсонеса
                           до Тамани.
Закрыт забралом полушар —
обсерватория в тумане.
Как грустно!
                      Телескоп ослеп,
на куполе капе́ль сырая;
он погружен в туман, как склеп
невольниц,
                   звезд Бахчисарая.

В коронографе,
                         на холме,
еще вчера я видел солнце,
жар хромосферы,
                           в бахроме,
в живых и ярких заусенцах.
Сегодня все задул туман,
и вспоминаю прошлый день я
как странный зрительный обман,
мираж в пустыне сновиденья.

Туман,
                а за туманом ночь,
где звезды
                     страшно одиноки.
Ничем не может им помочь
их собеседник одноокий.
Темно.
                   Не в силах он открыть
свой глаз шестнадцатидюймовый.
Созвездьям некому открыть
весть о судьбе звезды сверхновой.

Луну я видел
                    с той горы
в колодце
                чистого стекольца:
лежали как в конце игры
по ней разбросанные кольца.
Исчезли горы и луна,
как фильм на гаснущем экране,
и мутно высится
                            одна
обсерватория в тумане.

Я к башням подходил не раз,
к их кругосветным поворотам.
Теперь —
               молекулярный газ,
смесь кислорода с водородом,
во все проник,
                        везде завяз,
живого места не осталось.
Туман вскарабкался на нас,
как Крабовидная туманность.

Вчера,
               когда закат погас,
я с поднадзорным мирозданьем
беседу вел
                    с глазу на глаз,
сферическим укрытый зданьем.
Я чувствовал объем планет,
и в Мегамир сквозь светофильтры
мы двигались,
                        как следопыты.
И вдруг — меня на свете нет…

Я только пар,
                     только туман,
плывущий вдаль,
                         валящий валом,
вползающий в ночной лиман,
торчащий в зубьях перевалов,
опалесцентное пятно
вне фокуса,
                  на заднем плане…
И исчезаю — заодно
с обсерваторией,
                              в тумане…

НА БЫЛИННЫХ ХОЛМАХ