Том 5. Калина красная

Он незаметно заснул.

...Разбудил его дядя Коля.

Когда Витька проснулся, дядя Коля стоял над ним и снимал с себя брезентовый плащ. Все сеялся нехолодный мелкий дождик. Было совсем темно.

– Замерз? – спросил дядя Коля.

– Не...

– Нет... – дядя Коля поднял Витьку и стал закутывать в плащ. Плащ громко шуршал, а дождик тихонько шумел. – Ох, Витька, Витька... обормот ты мой милый... – он взял Витьку на руки и понес. Тут только увидел Витька, что рядом стоит конь. – Садись.

Витька устроился на теплой конской спине. Дядя Коля сел впереди в седло.

– Ну, что? – спросил он, когда поехали.

– Ничего.

– Тоскуешь без мамки?

Витька промолчал.

– Что мне с вами делать? – вздохнул дядя Коля. – Охота помочь, и не знаю как. Вот же судьба, черт ее!.. Выпала. Стрел бы где-нибудь папу твово... родимого, я бы ему сказал пару ласковых. Дурак. Себе жизнь загробил и другим... Дурак, – еще раз крепко сказал дядя Коля. – Нашел радость в жизни. Пьют же люди, но не так же, чтобы все за ее, гадину, отдавать. Все, самое дорогое...

Дядя Коля закурил и долго молчал.

Ехали шагом.

Дождик перестал сеяться. Кое-где показались на небе звезды. По селу лаяли собаки. Разговаривали невидимые люди, слышался молодой беспечный смех. Близко где-то били палкой по чему-то мягкому, по перине, наверно, и приговаривали:

– Ты гляди, что делается – пыли-то! Пыли-то!

– Ничего, Витька... – заговорил дядя Коля. – Этот дядя Володя-то, он неплохой мужик. Пить хоть не будет. Не витязь, конечно... но уж... что теперь? Черт его бей – уж хоть такой: все хоть поможет вам. Все мужик в доме...

Витька представил почему-то, как дядя Володя танцует в их доме летку-енку. За него – сзади – держалась мать и тоже подпрыгивала. А за матерью подпрыгивали дед Наум, Юрка, разные молодые тети, подружки материны...

...Когда приехали домой, у Витьки окончательно созрел план действий.

У ворот дядя Коля соскочил с коня, открыл одну воротину, впустил Витьку.

– Расседлай его и насыпь овса. Седло в сенцы занеси – дождь, наверно, опять будет. Я пошел на собрание. Сам раздевайся и лезь сразу на печку.

Дядя Коля пошел от ворот и сразу пропал из виду, растворился в чернильной темноте.

Витька подождал, когда совсем затихнут его шаги, выехал из ворот, подстегнул коня...

Мерин разохотился в беге, нес ровно, быстро. Витька сперва ждал, что он где-нибудь споткнется, потом успокоился. Дорогу конь находил сам.

...К рассвету Витька приехал домой.

Мать спала, когда Витька въехал во двор. Она услышала стук ворот, вскочила. Прильнула лицом к окну.

Витька соскочил с коня, набросил повод на штакетину, постучал в дверь.

– Кто там? – мать не на шутку испугалась.

– Я, – сказал Витька.

– Витя?!. – мать трясущимися руками долго отодвигала засов и все повторяла: – Господи, да что же это?.. Господи!.. Витенька, родной ты мой-то! – она обняла сына, прижала к себе. – Господи!.. Да ты как? А дядя Коля где?

– Я один.

– Оди-ин?! – от испуга мать даже запела. – Да ты что? Да как же? Да говори ты скорей, господи!.. Не случилось ли чего с вами дорогой-то?!

– Нет, – Витька прошел в комнату, дождался, когда мать включит свет. Огляделся – искал, видно, признаки присутствия в доме чужого человека.

Мать во все глаза смотрела на сына.

– Да что случилось-то, Витька?!

– Ничего, – Витька присел на краешек кровати, долго молчал. И мать молчала, смотрела на Витьку... Какой-то он был странный, повзрослевший, что ли.

– Мам... – голос у Витьки чуть дрогнул. – Ты... замуж-то не выходи. Не надо. Я теперь послушный буду. Учиться... ладно уж – хорошо буду. Мне только захотеть – я сумею... – Витька говорил негромко, с трудом. Смотрел куда-то в сторону.

Мать вспыхнула горячим румянцем, посмеялась – совсем некстати...

Заговорила торопливо, фальшиво как-то – она что-то вдруг растерялась.

– Да тебе кто сказал, что я замуж-то выхожу? Во!.. Ты откуда взял-то? Ты что?

– Пойду коня расседлаю, – сказал Витька.

Когда он вышел, мать скоро натянула платьишко, покружилась по комнате, не зная, что сделать, потом села к столу и заплакала. Плакала и сама не понимала отчего: от радости ли, что сын помаленьку становится мужчиной, от горя ли, что жизнь, кажется, так и пройдет... так и пройдет теперь.

Когда Витька вошел, она еще плакала.

Витька сел напротив матери... Неловко, бережно тронул ее по волосам – погладил.

– Не надо, мам.

– Я ничего, сынок. Я – так. Чаю хочешь?

– Я насовсем приехал...

– Ну и хорошо! Это хорошо, сынок. Я бы в субботу сама за тобой приехала. Плохо мне без тебя... Не могу.

...Когда Витька засыпал уже в своей маленькой горенке, в своей родной кровати, он слышал неясно: приехал дядя Коля. Обрывки разговора слышал.

– Да уж вижу, вижу – конь-то стоит. Отлегло от сердца... Чуток не рехнулся, ей-богу, – гудел дядя Коля. – Ладно бы свой... А тут – вдвойне...

– Утром... не рассвело хорошо, слышу: стук – воротца стукнули...

– Да, главное, пришел домой, разделся, лег уж – я-то! Ну, спит, думаю. И мои – тоже – не хватились. А потом вспомнил: а чего же конь-то не заржал? А он у меня всегда: как прихожу откуда ночью, потихоньку всегда заржет. Соскочил да в сарай – нет коня...