Том 5. Литургия мне

Протесилай.Встань, Лаодамия, открой свою дверь, впусти меня скорее! Мал срок, данный мне, — впусти меня скорее! Взывающего за оградою, в холоде ночи, под ворожащею луною, впусти меня скорее!

Лаодамия.Милый мой со мною, — со мною мой милый, мой неизменный, мой.

Протесилай.Ласки расточаешь ты моему восковому идолу, моему идолу повторяешь ты страстные и нежные слова. Так много любви и вожделения вложено в этот воск, что не мог я и во владениях Аида не почувствовать твоих ласк, твоего нежного и сладкого зова. Широкие ворота Аидова дома разверзлись для меня, — пламенная сила твоих заклятий победила ад. Отвори мне, Лаодамия, — я — твой Протесилай. О Лаодамия, это — я! Открой, открой мне дверь, не сокращай сладких минут любви! Только три часа даровал нам Аид.

Лаодамия.Не смею не слушаться, боюсь открыть мою дверь, — что же мне делать? Темно. Едва мерцает последняя лампада. Холодно. Одежды чьи-то. Разбросали. Ушли нагие. Мы звали? Чаровали? Докликались, дозвались, и он пришел!

Стремительно открыла дверь. Выбежала в сад. На ней белая одежда, едва надета. — чья-то чужая, спешно поднятая. Бросилась к Протесилаю, свирельным воплем окликнула его.

Лаодамия.Протесилай, мой милый!

Протесилай молча обнимает Лаодамию. Она дрожит. Отходит. Одежда скользит с ее тела, падает к ее ногам, обнажая вздрагивающее прекрасное тело.

Лаодамия.Ты холодный, холодный, — землею сырою пахнет от тебя.

Протесилай.Из земли сырой возник я снова, из области покоя и неподвижных снов пришел я к тебе, Лаодамия, в твою милую область, в страну вечного сгорания. Трудный путь свершил я, Лаодамия, движимый зовущею силою Любви. Тебя люблю, Лаодамия, и пришел к тебе возвестить закон небесной Афродиты: Люби Меня.

Лаодамия.О Протесилай! Мой бедный герой! Как холодны твои руки! Иди ко мне, насладись моею любовью, — я отогрею тебя на моей груди, и, когда пройдет данный богами срок, я не отдам, не отдам тебя Аиду! С тобою, за тобою пойду я повсюду, — за тобою, с тобою, мой Протесилай!

Лаодамия уводит Протесилая в свой чертог. Завесою черного мрака закрывается мир.

Действие пятое

Сад становится светлым. Тихо встает кроткая Эос. От тихого и темного чертога ложится тень на прохладу дремлющего сада.

Эос. Ночь проходит. Моя пора. Встречу ясного, ненаглядного — и уйду. Разгорается, сияет веселыми улыбками, ждет.

Оры(пролетая). Здесь выходец из Аидова царства, очарован весь дом чарами тайны и молчания. Все хранит безмолвие, и даже ветер пробегает стороною, не шевельнет занавесою двери.

К терему подходит Антим с цветами для жертвоприношения.

Антим. Госпожа моя, встань, отгони от себя очарование утреннего сна. Уже поздно, — хотя и молчит таинственно весь дом, — уже поздно, и я принес тебе цветы.

Змея. А ты не боишься?

Антим. Царица Лаодамия, в тот самый час, как ты велела, вот видишь, я пришел к твоему терему, я принес тебе все цветы, которые ты велела мне принести.

В кустах кто-то смеется тихо, — и от утренней прохлады вздрогнул старик. Серебристый слышен плеск воды в водоеме.

Антим. Эти цветы, они для жертвоприношения нужны тебе, — боги их примут благосклонно, — свежи и благоуханны эти цветы.

Змея. Царица молчит. Что твои цветы для милой Лаодамии!

Антим. Всегда Лаодамия в это время выходила из своей опочивальни и шла в сад наслаждаться прохладой утра, запахом роз и нежным стрекотаньем цикад. Сегодня в ее терему так тихо, — и все в доме молчит. Что это значит? Боюсь, не случилось ли чего.

Сатир(высовывая из-за куста косматую голову). Приятель, дверь-то приоткрыта. На твоем месте я бы посмотрел в щель, что там делает Лаодамия.

Антим(заглядывая в дверь). Лаодамия! Царица! Да она не слышит. Эге!

Сатир. Приятель, что там делает твоя госпожа?

Антим. Что я увидел, о том и сказать страшно.

Сатир. Ну, говори, что ты там увидел. Я бы и сам посмотрел, да чую, что там есть кто-то, с кем не следует мне встречаться.

Антим. Да что! Тебе-то можно сказать — ты не наш. Лаодамия, забывши всякий стыд, обнимает на своем ложе тайком забравшегося к ней гостя. Нагая прильнула к нему и ничего не слышит, знай себе целует и ласкает.

Сатир. А ты знаешь, кто там?

Антим. Не видно — темно. Вот она, прославленная верность! Вот почему не хочет Лаодамия нового мужа! Видно, все женщины одинаковы. Еще царица! На то ли дано ей носить золотом шитую багряницу!