Том 5. Переводы. О переводах и переводчиках

…Понимание классических произведений изменяется с течением времени. Каждая эпоха вносит в это понимание нечто свое. Мы смотрим на Гомера совершенно иначе, чем смотрели на него сто лет назад; иное наше отношение к греческим трагикам, нежели отношение к ним современников Вольтера, и т. д. Поэтому дать «окончательный» перевод классического произведения, такой перевод, который мог бы остаться навсегда, — невозможно. Наука идет вперед, история постепенно уясняет новые черты в античной жизни, которые ранее были неизвестны, в частности — филология исправляет тексты писателей, так что по прошествии известного времени всякий перевод неизбежно оказывается устаревшим. С другой стороны, этот процесс совершается не так быстро… В большинстве случаев взгляды, установившиеся в истории на основные явления античной жизни и культуры, подвергаются лишь частичным изменениям, мало влияющим на понимание литературных, тем более — поэтических произведений. Поэтому есть полная возможность дать перевод такого произведения, если и не «окончательный», назначенный служить «всегда», то все же такой, который мог бы удовлетворить несколько поколений читателей. Именно к такому идеалу и должен стремиться переводчик.

Достойным образом перевести крупное классическое произведение — труд очень большой, требующий затраты большого количества энергии и времени, большею частью многих лет. Было бы непроизводительной тратой труда, если бы вскоре после появления нового перевода выяснялась бы надобность в новом переводе того же произведения. Избежать этого возможно лишь в том случае, если переводчик отнесется к своей задаче со всей возможной серьезностью — предпримет свое дело, взвесив, во-первых, с беспристрастностью свои силы и выяснив, во-вторых, все условия работы. Прежде чем переводить, переводчик обязан (предполагая, что он считает себя обладающим достаточными знаниями и достаточным дарованием) уяснить себе, каков должен быть тот язык (словарный материал), который наиболее будет соответствовать языку данного автора и данной эпохи; каким способом можно наилучшим образом передать стиль автора; что есть у автора общего с другими писателями его времени и его народа и что принадлежит ему лично и как выразить это различие в переводе; каково миросозерцание автора, отразившееся в его произведении, иногда бессознательно, в намеке, и как дать русскому читателю почувствовать то же самое в переводе, — и еще длинный ряд подобных вопросов. Не говорю уже опять о том, что переводчик обязан внимательно обдумать, какой текст положит он в основу своего перевода.

В заключение… надо сказать, что все эти требования обращены, конечно, к переводчику, подготовленному к своей задаче. Мы предполагаем, что переводчик хорошо знает тот язык, с которого берется переводить, достаточно изучил ту эпоху, в которую возникло данное произведение (как и ту, которая в этом произведении изображена), во всех подробностях знаком с самим произведением и со всеми важнейшими его комментаторами, а также имеет в руках все нужные для своего труда пособия. Кроме того, мы предполагаем, что переводчик в совершенстве владеет русским языком и, если он переводит стихотворное произведение, русским стихом, — вообще, обладает дарованием писателя или поэта, без чего, разумеется, никакие знания и никакое старание не помогут создать достойный перевод…

IV. Несколько соображений о переводе од Горация русскими стихами (1916)

Переводчик Горация может поставить себе одну из двух задач: или передать все особенности подлинника насколько возможно точнее, или постараться произвести на читателей то же впечатление, какое оды Горация производили на его современников. С первого взгляда последняя задача кажется предпочтительнее. Оды Горация — произведение художественное. В создании искусства всегда важнее то впечатление, которое оно производит, те чувства, которые оно вызывает или, по терминологии Льва Толстого, «которыми оно заражает». Можно думать, что переводчику позволительно изменять средства, лишь бы достичь той же цели, к какой стремился Гораций. — Однако, рассмотрев этот вопрос всесторонне, я предпочел в своих переводах держаться другого метода.