Том 5. Переводы. О переводах и переводчиках

Он пришел такой бледный, бледный,
что сестрица моя подумала:
«Злая его любовь выпила его душу и кровь,
и теперь он
Тень своих подошв, след своих шагов».

Он припал такой бледный, бледный,

что сестрица моя подумала:
«Пурпур в мечтах, цветы в парусах, смех на устах —
малая ему награда
За склоненный лик, за усталый миг».

Он ушел такой бледный, бледный,

что сестрица моя подумала:
«В каком саду, в каком краю, в каком аду, в каком раю
найдет смерть
И вольнее, и больнее, и слаще?»

«Осенние вечера, испуганные леса…»

Осенние вечера, испуганные леса,
Хижина вся дрожит, часовенка вся в огнях,
Осенние вечера, подсвеченные луной.

Понурый конь устало ждет, когда придет его седок —

боец в броне,
чей меч — как вихрь
в ночи усталых душ.

Дама Бертрада клонит лоб,

Молит о милом всех святых:
«Рыцарь, вернись, рыцарь, вернись!»
А рыцаря нет.

И только безгубый смех

Слышится меж ветвей.

КАМИЛЬ МОКЛЕР

Памяти 6/16

Вот женщины уходят в сумерки,
Умирают голоса, выцветают памяти,
Как листья.
Как бродяга на груде листьев,
Ты засни, душа моя, в этих памятях:
Согрейся.

ЭРНЕСТ РЕЙНО

Брюгге 7/14

Крупинка Испании в растворе Фландрии,
Устье реки, забытое морем,
Слава гербов, рассыпавшихся в пепел,
С них слетает лебедь к твоим каналам, —

Под звон часов над сонными переулками

Ты никнешь
В мертвые воды под ивовою сенью…

ФЕРНАН ГРЕГ

Молитва 10/32

Боже мой вчерашний,
Потемневшее имя твое во тьме,
Выроненное на житейском моем пути, —
В сытый час, когда на лысый мой лоб ты веешь ласкою,
Я стремлюсь в тебя, дрожа, как светильник в ночь
И как синее пламя в желтое.
Замирает в утробе бурчанье страсти,
И я рвусь в твой взгляд из зеркала бытия,
Чтобы сделаться алтарем твоему пламени,
Боже мой Неведомый.

АЛЕН БОСКЕ

«Пророков спросили…»

Пророков спросили:
— Умирают ли боги?
Пророки сказали:
— Откуда мы это знаем?
Их спросили:
— Этот мир бесконечен?
Они сказали:
— Нам это тоже интересно.
Их спросили:
— Тело — это форма души
или душа — это форма тела?
Они сказали:
— Мы тоже об этом спрашиваем.
Их спросили:
— Будет ли жизнь после смерти?
Они сказали:
— Мы надеемся, но мы не уверены.
Их спросили:
— Восполняет ли истина неистину?
Они сказали:
— Хорошо бы, если бы так.

И тогда пророков убили,

а вопросы, еще того страннее,
стали задавать
баобабу, рекам,
диким козам, красному камню,
летучему ветру
и были рады
толковать по-своему
их большое-пребольшое молчание.

«Два дивана…»