Том 5. Переводы. О переводах и переводчиках

Дождь, снег,
Я как мертв: я не слышу стука в двери.
Ночь, тишь,
Лоб в ладони, локти в колени.
Спит очаг,
Сер паук, выпрядающий забвенье.
Шаг в коврах,
Мрак в дверях и зияние зеркалами.
Не бьют часы,
Но тоска все темнее с каждым сроком.
Лишь мечта,
Зрячая в ночи, тревожит душу.
След любви
Стерся на пороге моих безумий.
Я забыл твои глаза и твой голос.
Бог с тобой.
Для тебя — и лазурь, и даль, и розы,
И в руке поцелуй.
А меня материнским поцелуем
Приласкает смерть.
В лживых масках заплуталась любовь.
Все забыто.
Опускается мрак
Без просвета, без прозвука.
Ангел у порога, глаза пустые:
Ни любви, ни ненависти.
Молчание.

ЖАК РОДЕНБАХ

«Глушь, рассвет, колокольный звон» 7/12

Глушь, рассвет, колокольный звон.
У зари глаза, как у сестры.
Вкруг острых крыш
Росными лепестками кружатся звуки:
Медленные, бледные, холодные,
Отцветшие
Над мертвым челом веков.

«Дождь: Слезы вечера…» 13/25

Дождь:
Слезы вечера, слезы осени, слезы года —
Ночь:
Проплывают тучи под парусами,
Ворон каркает над трупами звезд —
Плач:
Плач утрат, плач усталых угрызений,
Дождь, как слезы из-под век мертвеца, —
Дождь
Прошивает крылья былым мечтам,
Меркнет свет, молкнут звуки, это медленная
Смерть —
И душа обвисла, как флаг на палке.

«Нежный вечер. Клубящиеся тени» 11/20

Нежный вечер. Клубящиеся тени.
Нежный вечер, как ласковая смерть.
В смутном зеркале тонет прощальный жест.
На стенах картины — пейзажи сердца,
На картинах сеется серый пепел.
Нежный вечер, как струна под сурдиной.
На стенах ковры, на коврах узор,
По узору скользят глаза влюбленных.
Как узор сливается во мгле,
Так сливаются две души в единой
Тишине, аромате, бессловесности.

«Траурные стены монастыря…» 8/24

Траурные стены монастыря,
А над ними — Христос, раскинув руки,
Врос венок в висок,
Мертвым морем застыли очи,
И копье — как черенок для привоя.
А над ним, большими складками, ночь,
Звезды — гвозди, и в черном ее боку
Луна — как красная рана.

СЕН-ПОЛЬ РУ

Голгофа

Черное небо
Наседает задом на символ веры;
Треугольник копий — как змеиный язык.

Меж двух волчьих лиц

Свисший Агнец блеет прощенье миру,
Его кости скрипят, как немазаная ось.

Под холмом Иуда

Раскачнул свою тоску на сердобольном дереве.
Звезды мрут, чтобы не казаться сребрениками.

ГЮСТАВ КАН

«Он пришел такой бледный, бледный…»