Том 5. Пьесы и радиопьесы

Коп(останавливается перед Доком). Пареньку было двадцать четыре. Он стрелял с крыши методистской церкви по школьникам. Из винтовки с оптическим прицелом. Убил восемнадцать. Я разоружил его. Он не оказал сопротивления. Он думал, что совершил хороший поступок. Я никогда не встречал более счастливого человека.

Док. Придурок.

Коп. Безусловно.

Док. И что же у них общего?

Коп. Оба думали, что правы. Вера не бывает трусливой. (Отворачивается.) Я должен кое в чем признаться, Док. Он не выписал мне чека. Я выстрелил раньше.

Док. Зачем?

Коп. Чтобы сорвать десятимиллионное дело.

Док. Вас купил Джек?

Коп. Джек мертв.

Док. Вы убили его.

Коп. В этом смысле я кажусь себе немного похожим на того парня с винтовкой на крыше.

Док. Вы сорвали оба дела?

Коп. Только потеря грандиозных состояний способна еще поразить этот мир, ничем другим его не удивишь.

Док (кричит). Но вы же в деле!

Коп разражается сатанинским хохотом.

Коп. Я никогда не был в деле. (Выпивает бутылку шампанского, как бы случайно задевает проигрыватель, Вивальди, «Четыре времени года», «Зима», «Largo».) Прокурор высмеял меня, когда я разыскал вашу фирму убийц, и вместе с ним в дело вошло все начальство.

Док. Надо выпить. (Залпом выпивает виски. Следует импровизированное шоу о Великой Коррупции, пока Коп ставит сначала один, а потом другой дипломат на кофр, а потом садится на них, все еще держа на крюке вечернее платье Энн, а в правой руке — бутылку шампанского.)

Коп. Когда я раскрыл механику, которую закрутил Босс, то силой прорвался в прокурорскую контору и стащил его с письменного стола секретарши: какого черта, торопись, арестуй эту акулу, посади за решетку его банду, иначе скоро в стране будут отправлять на тот свет чаще, чем трахаться. Прокурор спокойно застегнул ширинку и сказал елейным тоном: ай-ай-ай, сынок, зачем столько шума? И мы приложим руку к этой механике — мы вдвоем войдем в долю. А в качестве гонорара меня устроят тридцать процентов, живей, смелей, не будь дураком, славный мой Коп, не мелочись, действуй по-крупному, а остаток поделишь с Боссом.

Тогда я, взбешенный этим высокопоставленным подонком, бросился к бургомистру и выкрикнул ему в лицо, достаточно резко: прокурор коррумпирован! Не городи чушь, сынок, небрежно заметил бургомистр, против коррупции не попрешь, приходится с ней мириться. Войдем в долю втроем, только так можно спасти положение. Мне нужно всего пятнадцать процентов. Я великодушен, живей, смелей, милый Коп, не будь дураком, действуй по-крупному, остаток поделишь с Боссом.

Я не согласился на эту подлость, я схватил за шиворот губернатора и начал трясти. Его превосходительство, смакуя свой ликер, выслушал мою информацию на предмет фирмы, прокуратуры и бургомистра — и бровью не повел. Сынок, сказал он с удивлением, не понимаю я твоего негодования. Все мы люди, все человеки. Теряет тот, кто взяток не берет, кому это невдомек, проиграет все в свой срок. Войдем в долю вчетвером. Видишь, как я благосклонен, но терять барыш не склонен, будучи всем известным патриотом, которого однажды чуть не выбрали, а может, еще и выберут в президенты, я удовлетворюсь, пожалуй, тридцатью процентами, живей, смелей, добрый Коп, не будь дураком, не мелочись, действуй по-крупному, остаток поделишь с Боссом. Тогда я, полный горечи, бросился к верховному судье требовать правосудия. Сынок, да ты романтик, сказал судья патетическим тоном, как сказал бы Отец, и Сын, и Святой Дух, о правосудии разглагольствуют только спившиеся писаки да разведенные бабы, держись от него подальше. Чего не может быть, того быть не может: хрен редьки не слаще. Войдем в долю впятером. Как верховный судья я не упрям, и нужно мне всего двадцать пять процентов, живей, смелей, бедный Коп, не будь дураком, не мелочись, действуй по-крупному, остаток поделишь с Боссом.

Док. Можно умереть со смеху. (Отхлебывает еще из бутылки, тут же пьянеет.) Потом вы являетесь сюда, разыгрываете крутого супермена, выворачиваете наизнанку фирму, а все ради чего: ради жалкой пары тысяч в месяц.