Том 5. Письма из Франции и Италии

При всех своих идейных блужданиях Герцен проявлял часто замечательный реализм исторического мышления, делал глубокие наблюдения над классовой борьбой в буржуазном обществе, – наблюдения, в которых отразились большие куски жизненной правды. Многие страницы этих писем содержат оценки исторических событий революции и характеристики ее действующих лиц, поразительно перекликавшиеся с соответствующими оценками и характеристиками К. Маркса. Особый интерес в этом отношении представляет исторический очерк начального периода французской революции 1848 г., который Герцен набросал для своих русских друзей в серии писем «Опять в Париже». Встречающиеся в этом очерке следы идеалистических иллюзий Герцена и его мучительного духовного кризиса не могут заслонить содержащегося в нем превосходного анализа действующих сил февральской революции во Франции. Предпринятый Герценом «холодный разбор» февральского периода как «истории реакции», которая началась – подчеркивал он – «не с 23 июня, а с 25 февраля», разоблачение контрреволюционности внутренней и внешней политики буржуазных республиканцев, гневно-саркастическая критика демократической партии за ее «консерватизм в революционном деле» – все это во многом приближается к тому, что говорил об этом периоде в своих исторических работах К. Маркс. Разумеется, и в методе анализа исторических событий, и в самом подходе к ним между Герценом и Марксом были коренные различия, обусловленные принципиальной противоположностью утопического и научного социализма, идеалистического и материалистического понимания истории. При всем том в герценовских письмах-статьях о революции 1848 г. обнаружилось все превосходство революционного мыслителя, вплотную подошедшего к диалектическому материализму, над тогдашними представителями западноевропейского утопического социализма.

В своей критике буржуазного строя Западной Европы Герцен высказал ряд интереснейших мыслей о сущности буржуазной культуры и затронул вопросы будущей социалистической культуры. В постановке этих вопросов сказалась широта обличительной критики капитализма у Герцена, – она касалась всех сторон общественного бытия и судеб человека при господстве буржуазии. К пониманию пороков буржуазной цивилизации Герцен был подготовлен развитием своих социалистических убеждений еще до отъезда за границу. В своем дневнике 17 июня 1844 г. он отметил, например, по поводу фактов бесчеловечной эксплуатации силезских рабочих предпринимателями, насколько правы были фурьеристы, когда «обличили меркантилизм и современную индустриальность, как сифилитический шанкер, заражающий кровь и кость общества!» (см. т. II наст. изд., стр. 360). Но тогда эта критика носила у Герцена в большой мере отвлеченный характер. По приезде за границу, непосредственно соприкасаясь с буржуазной цивилизацией и наблюдая буржуазную культуру, Герцен пошел в этой критике гораздо дальше, он глубже заглянул в суть вещей. Он постигнул лицемерие буржуазной цивилизации в целом, ее уродство, ee антинародную сущность. Он понял, что буржуазная цивилизация обрекает народные массы на невежество, так как «нет образования при голоде». Охватывая взором многообразные признаки вырождения буржуазной культуры, Герцен разглядел печать идейного и морального растления, наложенную на нее буржуазией, ставшей господствующим классом. Это «мещанское растление, – передавал потом Герцен свои впечатления, – пробралось во все тайники семейной и частной жизни» («Былое и думы», часть V, «Западные арабески», Тетрадь вторая, II. Post scriptum).

Подводя итоги своим наблюдениям над французской буржуазной культурой накануне революции 1848 г., Герцен писал: «Смерть в литературе, смерть в театре, смерть в политике, смерть на трибуне<…>». Но тут же он указывал на другое – на ростки новой культуры, идущей из среды трудящихся масс, на то, что «где-то внизу» раздаются «какие-то крики титанов, что-то сильное и страшное, как будто из могучей и здоровой груди».

После поражения революции 1848 г., в наиболее острый момент своего духовного кризиса, Герцен приходит к выводу, что буржуазная цивилизация обречена на гибель, на уничтожение, так как эта цивилизация массам «ничего не дала, кроме слез, нужды, невежества и унижения». Свой вывод о предстоящей гибели буржуазной цивилизации Герцен сопровождает однако оптимистическим предвидением: на смену явится новая культура и в ней «основной той будет принадлежать социализму».

Впоследствии, развивая свои мысли по данному вопросу, Герцен писал, что погибнет не вся буржуазная цивилизация, – сохранится то, что в ней «есть общечеловеческого, т. е. наука», которая «принадлежит всем, как воздух принадлежит каждому, имеющему легкие» («Mortuos plango», 1862). Этот взгляд на науку как на непреходящую основу всей человеческой культуры представлял существеннейшую черту воззрений Герцена на будущую социалистическую культуру.