Том 5. Плавающие-путешествующие. Военные рассказы

– Я вам верю без всяких уверений, но я думаю, что мое знакомство и моя близость с мистером Стоком произошли совершенно таким же образом, как у вас и как у всех, которые к нему приближаются… Я с ним познакомился очень просто, в корпусе, где, как вам известно, он был воспитателем, будучи еще военным, а сблизился с ним в очень трудную и нелепую минуту моей жизни… Вы тогда уже кончили училище, когда нас постигло эпидемическое поветрие самоубийств… Не было такого пустяка, из-за которого бы не пускали себе пули в лоб… Как ни стыдно признаваться, но и я не избег этой плачевной моды.

– Да, я помню… Я слышал об этом.

– В то время такие случаи так часто повторялись, что довольно трудно помнить о каждом в отдельности, если не следить специально за судьбою данного человека.

– Я специально следил за вами, – ответил Дмитрий Алексеевич серьезно.

Пропустив мимо ушей замечание хозяина, Фортов продолжал:

– Ну, вот и я, «покорный общему закону», стрелялся, но не застрелился. Действительно, это произвело некоторый шум, который мог дойти до слуха людей и далеких… Причины этого поступка, конечно, могли бы показаться не только мальчику, лишенному душевного равновесия, каким был тогда я, но и человеку взрослому, но, как бы выразиться… слишком привязанному к перипетиям чувств и обстоятельств, – важными и основательными, но потом я увидел, насколько они были пустяшны и вздорны и не заслуживали не только нажима курка, но вообще никакого внимания. Тогда-то и пришел ко мне мистер Сток… Он уже был в отставке… Он пришел ко мне просто, как лучший друг, как брат, как сиделка, и прежде всего помог вернуть мне жизнь и силы, назначение и целесообразность которых он мне указал впоследствии, когда я уже совершенно окреп. С тех пор, я стал совсем другим человеком… Тут не было, разумеется, никакого чуда, просто во мне пробудились и развились те свойства, которые всегда во мне были, но сделалось это при помощи Андрея Ивановича. Вы не можете себе представить, как радостна и облегчена стала моя здешняя жизнь… Я не говорю уже о душевном состоянии, но даже в самых простых делах эта легкая и радостная уверенность и, если хотите, вера – может сделать то, что человеку удается все, что он ни предпримет… Конечно, не какие-нибудь злые, нехорошие дела.

– Вы удивительно умеете рассказывать, Виктор Павлович… так что, говоря, по-видимому, откровенно, ничего решительного не сообщаете.

– Вас интересуют обстоятельства, которые заставили меня стреляться?

– Нет, конечно, нет!.. Притом, как это ни странно, я их знаю.

– Ну, так что же? Что вы хотите, чтобы я рассказал вам подробнее?

– Вы сами знаете, чего я ждал от вас… каких признаний.

– Да, я это знаю, потому-то я и молчу… Вам эти слова должен сказать не я, а другой человек.

– Кто же? – Я не знаю.

– Может быть, мистер Сток?

– Может быть… Я не знаю… Всегда в нужную минуту приходит нужный человек.

– Но есть люди, к которым этот нужный человек никогда не приходит?

– О, да! и сколько еще таких людей! но вы не придавайте моим словам какого-нибудь таинственного значения… Я говорю вещи самые простые. Если вам захочется, очень захочется малины, то всегда придет баба, чтоб ее продать… Если вы влюблены и вам действительно хочется получить письмо, то почтальон уже будет звониться у ваших дверей. Нужно только уметь хотеть и знать, как это нужно делать… Скажу даже больше: за вас хотеть может другой человек, более искусный и опытный, нежели вы сами.

– Но захотел ли кто-нибудь слишком меня видеть, потому что вон идет какой-то вестник.

Действительно, по открытой дорожке от парников бежал простоволосый конюшенный мальчик в розовой рубашке.

– Что тебе, Федор? – крикнул ему Дмитрий Алексеевич, когда тот еще не успел добежать до места.

– Вас там ждут.

– Кто меня ждет?

– Не велено сказывать…

– Что за мистификация! Кто-нибудь из знакомых?

– Не могу знать.

– Да откуда же взялся он и где меня ждет?

– Они приехали верхом и ждут вас в гостиной.

– Идите, идите, Дмитрий Алексеевич! – проговорил Фортов с улыбкой… – Может быть, это и есть нужный человек в данную минуту.

– Вы меня извините?

– Ну, конечно… Стоит ли об этом говорить? Когда Дмитрий Алексеевич быстро вбежал в полутемную, после солнечного сада гостиную, он увидел у круглого стола с журналами небольшую дамскую фигуру в длинном черном платье и черной же вуалетке. Она тихо перебирала журналы и, казалось, не слышала, как вошел Лаврентьев, так что тот принужден был откашляться и громко начать:

– С кем имею честь?

– Это я, Дмитрий Алексеевич… Я приехала к вам по делу, – ответила гостья. Потом не спеша повернулась и откинула вуалетку, причем Дмитрий Алексеевич, увидел, что его посетительница была не кто иная, как Елена Александровна Царевская.

Глава 14

Дмитрий Алексеевич молча смотрел на свою гостью, покуда та лепетала что-то не то о цветах из лаврентьевских оранжерей, которые бы она хотела достать по случаю близкого рождения Ираиды Львовны, не то о какой-то сельской машине, действия которой будто бы ее, Лелечку, очень интересовали.

Наконец он вымолвил: