Том 5. Стихотворения, проза

– Игры-игрушки! Купите игры-игрушки! Самые лучшие, первый сорт! – возглашал расторопный ходебщик, выгружая свой товар из объемистого короба на длинный ларь, стоявший вдоль стены в передней барского дома в Больших Липах. – Игры-игрушки, – повторял он, лукаво посматривая на детей, у которых загорались глазенки, на Ирину Сергеевну и на Ненилу. – Кубари, волчки, заведут песню, кружатся, не кончат до завтра. Плясуны канатные, из наилучшего картона, дернешь за ниточку, руки-ноги дрыг в разные стороны, а иные даже язык показывают. Ваньки-встаньки, как их ни бей, не ушибешь, как ни бросай, а покачается и встанет ванька-встанька. Мужик с медведем, деревянные, а как по железу молотками бьют, тот – стук, и этот – стук, не узнаешь, кто лучше молотком работает. Мельница – хлеб молоть, крыльями машет, и гусю так не взмахнуть. Утята, гусята, собачки, барашки, у каждого голос есть, только пожми немножко, сейчас заговорит по-своему, как ему природа его велит. Зайчик-барабанщик, сам беленький, перед барабаном сидит, только его повезешь за вожжи, бьет барабанную дробь. Утюжки, корытца, и жбанчики, и стаканчики на полное хозяйское обзаведенье. Красавицы деревенские, – добавил офеня, высыпая на ларь ужасающих кукол из тряпок, с круглыми как блин рожами, с круглыми, черными глазами и нарисованным носиком непомерно малым над непомерно большим ртом. – Вот Машка, Палашка, Малашка и Агашка, Феклуша Подбери Бока, Парасковья Спесивая. И самый что ни на есть первейший красавец на деревне, добрый молодец Куклей Куклеевич. Что хотите, то берите. Вниманьицем нас своим просим покорно не оставить.

Ирина Сергеевна и Иван Андреевич покупали игрушки детям в лавках города Шушуна, но почему не купить и у деревенского ходебщика, принесшего столько заманчивых вещей. Дети погрузились в рассматриванье и перебиранье игрушек.

– А что это у вас в другом коробе будет? – спросила Ненила, показывая на коробок меньших размеров.

– А в этом коробке у нас особь статья, – заговорил коробейник серьезным голосом. – Книжки занимательные, чтобы вечера скоротать. Вот «Бова Королевич», «Еруслан Лазаревич», «Конек-Горбунок». Картины также важнеющие, царствующие особы и боевые генералы. А еще вот тут в углу, иконки есть недорогие, размеров малых, а качества самого лучшего.

– Откуда же это у вас иконки? – с любопытством спросила Ирина Сергеевна.

– А потому как мы будем суздальские богомазы, этим мы и на весь мир прославились, – с гордостью ответил офеня.

– Ну, дети, выбирайте себе скорей кто что хочет, – поторопила увлекшихся детей Ирина Сергеевна.

– Я хочу канатного плясуна, – сказал Игорь. – А еще медведя с мужиком. А еще, – добавил он застенчиво, – вот эту иконку, – и он показал на иконку Николая угодника.

– А кубарик не возьмете еще, барчук? – спросил офеня протягивая Игорю большой красный кубарь.

– Возьму, – ответил мальчик. – И вот эту иконку еще возьму, – сказал он, показывая на иконку Пресвятой Девы с Младенцем.

– Ну а ты, Глебушка? – спросила мать.

– А я хочу тоже кубарь, да и не один, а два, – с важностью ответил Глебушка. – А еще ваньку-встаньку. Четыре ваньки-встаньки.

– Почему же четыре? – засмеялась Ирина Сергеевна.

– Двое на одной стороне, двое на другой. Будут драться, – ответил с серьезностью Глебушка.

– А ты, Жоржик?

– А я хочу волчок. И зайчика с барабанчиком. А еще вот эту книжку, – добавил он, протягивая ручку к «Коньку-Горбунку».

Офеня тотчас дал ему книжку.

– Зачем же тебе книжка, глупенький? Ведь ты еще не умеешь читать.

– Я буду картинки в ней смотреть, – ответил Жоржик со вздохом.

Ему очень хотелось уметь читать, но мать на такую его просьбу уже дважды ответила отказом, находя, что он слишком мал. Ему было четыре года с небольшим. Конечно все выбранные игры-игрушки были куплены для детей. И пока ходебщик, приговаривая, отдавал покупки одну за другой, выбирая иногда для замены вещь получше, он успел еще освободить свои запасы от нескольких утят, гусят, собачек и барашков, из которых каждый имел свой голос, а также и нескольких глиняных свистулек в виде лошадок и петушков с коротким клювом. Эти свистульки напоминали детям живых лошадей и живых петушков и курочек, которые беспрерывно входили в их детскую жизнь и вместе с собаками и кошками были гениями-хранителями лучших детских минут.

4

Дети любили игрушки, но они у них изнашивались очень быстро, кроме таких несокрушимых, как кубари. Но они больше любили веселые игры в саду и на дворе, с беготней, с проказами, с визгом и хохотом.