Том 5. Война. Земля родная. Алый мак. Фимиамы

Как вставший от долгой болезни,
Ещё со слабостью в дрожащих коленях,
В день первый, в день последний
На последних я медлю ступенях.

День единственный и вдохновенный!

Уже вся мгла рассеется скоро.
Завет мой был завет верный.
Какая радость для сердца и взора!

Я давно, смиренный и покорный,

Пред Господней волею преклонился,
И обман разъединения, побеждённый,
Ослабел, распался, сокрылся.

О Свете тихий, вечный Боже!

Твоя мечта – всё мирозданье.
Я догораю в божественной грёзе.
Я – Твоё тихое мерцанье.

«Смерть не уступит…»

Смерть не уступит, –
Что ей наши дни и часы!
И как мне её не любить!
Ничто не иступит
Ее быстролётной косы, –
Как отрадно о ней ворожить!

Может быть, на пороге

Стоит и глядит на меня,
И взор её долог и тих, –
И о смертной дороге
Мечтаю, голову склоня,
Забыв о томленьях моих.

«Идёт покорно странник бледный…»

Идёт покорно странник бледный,
Тоску земли в пыли влача.
Венец на нём сияет медный,
И в грудь вонзились три меча.

Не озаряет путь бесследный

В руке дрожащая свеча,
И ни единого луча
Ему не шлёт дракон победный.

О камни жёсткие истёрт

На крутоярах и откосах
Его убогий пыльный посох,

И соблазняет хитрый чёрт

Воззвать в кощунственных вопросах
К Творцу, – но странник тих и тверд.

«Пылай бесстрастною любовью…»

Пылай бесстрастною любовью
И невозможное пророчь.
Моя сестра, с твоею кровью
Вино я выпил в эту ночь.

В моей душе стонала жалость, –

Но от неправедной тоски
Меня спасла святая алость
Твоей протянутой руки.

В священный миг мы задрожали, –

Ты боль сумела побороть,
Когда игла из тонкой стали
Твоей руки пронзила плоть.

Соединились мы над чашей,

Разъединённые давно,
И в чашу капля крови нашей
Упала в красное вино.

Устами к чаше мы припали,

И пламенеющая кровь
Сожгла порочные печали,
Зажгла невинную любовь.

«Даль безмерна, небо сине…»