Том 6

Я молчал, приняв твердое решение и вылупив с понтом остекленевшие глаза на стену… начал восьмерить, то есть косить, как, бывало, косил в ментовке и в школе… потом застонал, заскрипел зубами, рухнул на пол, бился в корчах, выгибаясь мостиком, слюну во рту незаметно превращая во взбитую пену… закатил глаза, как на медкомиссии в военкомате, когда, перетрухнув армейского садизма дедовщины, страну родную кидал на весь свой пожизненный и посмертный интернациональный долг… жутковато выл, мычал, хрипел, пена на губах, закусил язык, глаза под потолок выкатил – ну фактически натуральный князь Мышкин, а не какой-то там рязанский бимбамбула… дядюшка переполошился, физия у него побагровела – как бы, думаю, самого его не хватил кондратий… он начал орать на прикандехавший персонал:

«Большую ложку, Юсупкины, падлы-блядь, тараньте… вы же пара тупых сикопрыг, у вас, сукоедин, всего две извилины, но и то не в репах, а известно где… ложку эту в хавальнике держать надо, иначе он себе язык отштефкает… на ноги садись, руки на хуй разводи в стороны… лепилу нашего сюда, я сказал – срочна-а-а, блядь, чтоб как в кандибобере, понимаете, одна нога тут, другая там!»

Сам я лежал, дергаясь и прерывисто дыша… попы у сестер Юсупкиных были гораздо мягче мускулистых бычьих «тендеров» дядюшкиных подельников… а со стены, с огромного постера, кокетничала Мерилин Монро, под юбчонку которой эротично поддувал слишком уж любопытный подземный ветерок, на месте которого мечтали побывать все «дрочилдрены» нашего класса… все равно, думаю, прелестная Г.П. гораздо царственней, гораздо женственней бедной этой киноидолицы, безбожно трахнутой братанами из Кеннедиева клана… чувство обожания Г.П. так меня успокоило, что я слегка вырубился… вдруг слышу:

«Ему как бы полегчало, гляди, Пал Палыч, оклемывается, не бьется уже, как хер гулявый на адской сковородке… может, это и к лучшему, поскольку с такой падучей мы просто заебемся дым глотать… беды с этим твоим языковедом огребем на свою жопу столько, что наживем кучу геморроя… извини, но психолог во мне вот что толкует: подобный додик не выдержит участия в рабочем процессе… на что уж я не чужой в моргах человек, но и то блевать иногда тянет… и вообще пора бы нам перейти к нормальным методам, например, к комфортной долговой яме мест на пять… откармливать будем до отвала, чтоб не худели зажиревшие гниды… проведем соответствующую через блядей продажных типа в Госдуме поправку к кодексу, а?»

«Ты прав, Кулема, – отвечает дядюшка, – полегчало моему козлу… отменим тему – не наш он человек… вот, покончив с первоначаловым, отступим к цивилизации методов, тогда пристроим его у нас же, по павлику, тьфу, блядь, по паблику релейшн… Вован, змей ты мой родной, слышишь?.. в кого ты такой заморыш уродился?.. хочешь – в Швейцарию направлю на халяву, там высокогорные будут у тебя лепилы, упакованные гномики, котлы на витринах по двести тонн за штуку и прочий туберкулез, само собой, соски на лыжах… идет она перед тобой, полусогнувшись, палки держит в варежках, локотками двигает, как паровоз, попку выпятила, виляет ею, понимаешь, так, что шнифты у тебя на лоб лезут, – плевать на швейцарские законы насчет лыжного изнасилования… прям палки бросай в сторону и кидайся на нее, как леопард на антилопу гну в «Очевидном-невероятном»… ну как, слетаешь в Альпы?»

Я что-то тихо прошепелявил вправду случайно прикушенным языком… все, прикидываю, к лучшему… было время болтать – пришла пора покочумать и подумать о дальнейшей жизни… пару часов повалялся я на кожаном диване, не отвечал ни на один из вопросов дядюшки, чай глотал с лимоном… не переставал думать о Г.П., страсть к которой вспыхнула с такой силой, что если б не мысль о разоблачении, то сорвался бы с дивана и помчался прямо к ней, к милой женщине своей… Дядюшка отвез меня домой на каком-то шикарном внедорожнике с синим фонарем и правительственной квакалкой; за бабки, говорит, на омоновском броневике теперь можно прокатиться; он был рад, что оклемался племянничек, и всю дорогу балаболил; обещал пристроить к центровому турбизнесу, начал крышевать который вместе с эмвэдэвским генералом.

Я тихим голосом заметил, что вот поправлюсь, посоветуюсь с профессором Авербах, которая психиатр, она мозги просвечивает без рентгена, тогда и вернемся к деловому базару.