Том 6

дей; исчезла отчужденность, и перед нами вновь появился гордый, своевольный человек, которого мы уже знаем. Матросы вздохнули свободнее, когда избавились от необ¬ ходимости все время быть начеку, двигаясь сквозь строй крейсеров, заполнявших узкие проливы; веселые голоса и беспечный смех снова зазвучали там, где так долго царили взаимное недоверие и вражда. Однако для гувернантки новый курс «Дельфина» явился лишь источником новых тревог. Пока они шли в виду островов, она могла надеяться, что захватчик ждет только случая отдать их под охрану колониальных властей. Собственные наблюдения убедили ее, что в ха¬ рактере обоих командиров необузданность и беззаконие столь прочно перемешались с задатками добрыми и даже благородными, что ее надежды не могли оказаться пус¬ тыми мечтаниями. Даже в рассказах о беззакониях Кор¬ сара, несмотря на преувеличения и фантастические по¬ дробности, часто упоминались многочисленные примеры подлинно рыцарского благородства. Словом, это был че¬ ловек, который, объявив себя врагом всего рода челове¬ ческого, делал, однако, различие между слабым и силь¬ ным и столь же искал удовлетворения в исправлении несправедливостей, нанесенных первому, сколь в униже¬ нии гордыни второго. Но сладкие надежды, питаемые этими рассказами, ис¬ чезли, как только в морской дали потонул последний из островов архипелага и судно осталось одно в пустынном океане. Как бы стремясь сбросить маску, Корсар прика¬ зал убрать паруса и, невзирая на попутный ветер, лег в дрейф. «Дельфин» стоял посреди океана, а офицеры и матросы бездельничали или предавались удовольствиям, каждый по своему вкусу. — Я надеялась, что вам будет угодно разрешить нам высадиться на одном из островов его величества, — ска¬ зала миссис Уиллис, впервые заводя об этом речь с тех пор, как укрепились ее сомнения в возможности вы¬ садки, и обратившись к мнимому капитану Хайдегеру, который только что отдал приказ лечь в дрейф. — Боюсь, что мы слишком надолго лишили вас вашей каюты. — Трудно найти для нее более достойных обитате¬ лей, — последовал учтивый ответ, но от острого взора встревоженной женщины не укрылось, что Корсар дер¬ жится более уверенно и непринужденно, чем в тот раз, 732

когда она впервые заговорила на эту тему. — Если бы обычай не требовал, чтобы суда ходили под флагом ка¬ кой-либо страны, на моих мачтах всегда развевались бы знамена прекрасного пола. — Но, коль скоро... — Коль скоро это не так, я вывешиваю знаки, соот¬ ветствующие моей службе. — За те пятнадцать дней, что я обременяю вас своим присутствием, я еще не имела счастья видеть эти флаги. — Разве?—воскликнул Корсар, бросая на нее ост¬ рый взгляд, словно пытаясь прочитать ее мысли. — Пусть же эта неопределенность окончится на шестнадцатый день. Эй, кто там на корме! — Ричард Фид собственной персоной! — ответил тот и поспешно добавил, увидев, кто к нему обращается: — Всегда к услугам вашей чести! — А! Это приятель нашего друга, — многозначитель¬ но произнес Корсар, обращаясь к миссис Уиллис, которая поняла его намек. — Он будет моим переводчиком. Поди сюда, парень, мне надо услышать от тебя несколько слов. — Хоть тысячу, если угодно вашей чести, — ответил, подходя, Ричард. — Я хоть и не мастер говорить, но если порыться в мозгах, то кое-что всегда взбредет на ум. — Надеюсь, тебе неплохо живется на моем судне? — Не стану кривить душой, ваша честь: лучшей по¬ судины не сыскать. — А курс? Надеюсь, и курс по вкусу настоящему моряку? — Видите ли, сэр, меня не шибко обучали грамоте* прежде чем пустить на заработки, поэтому я редко беру на себя смелость разбираться в приказах капитана. — Но все же у вас есть к кому-нибудь привязан¬ ность? — сказала миссис Уиллис, твердо решив узнать больше, чем собирался ей сообщить Корсар. — Не то чтобы я был нечувствителен по природе, ми¬ леди, — ответил Фид, отвешивая неуклюжий поклон в знак преклонения перед прекрасным полом, — хоть ту¬ маки и шишки сыпались на меня градом. Я думал, что мы с Кейт Уиффл связаны самым крепким морским узлом, но тут вмешался закон со своими параграфами и судо¬ выми правилами, одним махом расстроил мое счастье и в пух и прах разбил надежды бедной девушки; а мне оста¬ лось только грустить в одиночестве. 733