Том 6

— Мы ведь живем не во времена странствующих ры¬ царей, сеньор, — смеясь, ответила Мерседес, хотя в дей¬ ствительности каждое слово Луиса доходило до самой глу¬ бины ее сердца и все жарче разжигало в нем пламя стра¬ сти. — Век странствующих рыцарей и трубадуров про¬ шел, как вы сами сказали, дон Луис де Бобадилья. На¬ ступил век разума, когда даже влюбленные рыцари трезво размышляют о достоинствах и недостатках своих дам. Но все это пустое. От вас, Луис, я ожидаю гораздо большего. Ведь не для того же вы, в самом деле, стремитесь в Катай, чтобы разъезжать там по дорогам в поисках великанов и прославлять мою красоту, надеясь, что кто-нибудь с этим не согласится хотя бы потому, что ему надоест ваше не¬ лепое хвастовство! Ах, Луис! Теперь вы отправляетесь в поистине великое путешествие, которое прославит ваше имя на долгие годы! Когда мы оба состаримся, нам будет о чем вспоминать и будет чем гордиться! С неизъяснимым наслаждением внимал юноша своей возлюбленной, которая от полноты чувств наивного серд¬ ца уже считала их соединенными общей судьбой. И, когда она умолкла, так и не осознав значения своих слов, он продолжал напряженно прислушиваться, как будто слова эти все еще звучали у него в ушах. — Никакое самое благородное предприятие не пробу¬ дило бы во мне столько сил и решимости, как желание добиться вашей руки! — воскликнул Луис после минут¬ ного молчания. — Только ради вас я отправляюсь с Ко¬ лумбом, только для того, чтобы получить согласие доньи Изабеллы. И я последую за генуэзцем хоть на край света, чтобы вы могли открыто гордиться своим избранником. Вы для меня больше, чем великий хан, любимая Мерседес, а за вашу любовь и улыбку я отдам весь Катай! — Не говорите так, дорогой Луис! Вы сами не знаете, какая у вас высокая душа и как прекрасны ваши чувства. Замысел Колумба поразителен! Создать такое силой сво¬ его разума и воображения, и все это — одному! Я счаст¬ лива, что у него хватило на это мужества, но не только потому, что его путешествие прославит имя божье и при¬ несет язычникам истинную веру. Боюсь, не меньшую ра¬ дость доставляет мне мысль, что ваше имя тоже навсегда будет связано с этим великим свершением. Вы достигнете благородной цели, и тогда все ваши недруги устыдятся и 145

смолкнут, признав ваше мужество, волю и непреклон¬ ность. — А если мы не доберемся до Индии? Что тогда, Мер¬ седес? — спросил юноша. — Что, если нам не помогут все наши святые и мы потерпим неудачу? Боюсь, что тогда даже вы со стыдом отвернетесь от злосчастного иска¬ теля приключений, над которым все будут смеяться, вместо того чтобы чествовать и прославлять, как вы ожи¬ даете! — Видно, вы меня плохо знаете, Луис де Боба- дилья! — поспешно ответила Мерседес, и глубокая неж¬ ность прозвучала в ее словах; щеки ее вспыхнули и глаза засияли почти небесным светом. — Да, да, вы меня сов¬ сем не знаете! "Я желаю, чтобы это путешествие принесло вам славу не только потому, что многие злословят и шу¬ шукаются за вашей спиной, а главное потому, что этим способом вы сможете быстрее всего завоевать расположе¬ ние ее высочества. Но, если вы думаете, будто я отдала вам свое сердце только из-за того, что вы решились по¬ следовать за Колумбом, значит, вы не понимаете моих чувств и не знаете, сколько горя доставило мне это ре¬ шение. — Бесценная, возвышенная душа! Я недостоин вашей чистоты, вашей искренности и преданности! Прогоните меня прочь, чтобы я никогда больше не мог причинить вам горя! — Нет, Луис, такое лечение будет хуже болезни, — с улыбкой возразила прелестная девушка; она снова вспыхнула и одарила юношу нежным взглядом. — Только с вами я могу быть счастлива, если так будет угодно судьбе, а без вас — навсегда несчастна! После этого полный недомолвок и намеков разговор принял бессвязный характер, как бывает всегда, когда чувства влюбленных начинают опережать их мысли. Пере¬ сказать все, что они говорили, просто невозможно! Луис, как обычно, был переменчив и порывист: то он клялся в любви и верности, то начинал ревновать и тут же раскаивался в своей ревности; временами все пред¬ ставлялось ему в самом мрачном свете, а через мгновение воображение уносило его в какой-то земной рай. Мерседес была взволнована, однако не забывала о своей девичьей гордости и скромности. На все уверения возлюбленного она отвечала с глубокой нежностью, умеряя его пыл, а 146