Читаем Том 6. Черный город полностью

Опустел дом, но хозяин по-прежнему оставался приветливым и разговорчивым; вечер он с явным удовольствием провел за кубком вина в обществе Гродковского, которого уговорил остаться переночевать в Гёргё (ну, и попадет же коменданту от его супруги!), а затем, уже в довольно поздний час, по пути в свою опочивальню, встретил на террасе Бибока, производившего смену часовых, вооруженных пиками и ружьями, и пригласил его к себе в спальню, чтобы во время раздевания, пока слуга Престон стягивает с него сапоги и чешет ему пятки (в одном из зимних походов Гёргей обморозил себе ноги, и с той поры подошвы у него ужасно чесались), обсудить с «полковником» меры обороны. Когда Престон ушел, они условились с Бибоком, что, как только дороги снова станут проезжими, «полковник» доставит от Яноша Гёргея три имеющиеся в Топорце пушки. И тут Гёргей спросил:

— А есть у вас люди, которых можно обучить стрельбе из пушек?

— Есть. Двое моих младших братьев. Ловкие, толковые ребята.

— Бибоки — прирожденные солдаты.

— Я думаю! — коротко и горделиво ответил Бибок.

— А как дела в семье? — полюбопытствовал, вице-губернатор.

— Мир.

— Удивляюсь. После всего, что произошло… — пробормотал Гёргей. — Искренне удивляюсь.

— Весь секрет в том, что…

— Да, в чем же?

— В том, что старик сам больше ничего не может, но ничего и не подозревает, а Жужа ни о чем больше не тоскует, но и ни о чем не болтает.

— Черт побери! — покачал головой Гёргей с иронической улыбкой. — А сами-то вы, полковник, как?

— А я им обоим прихожу на помощь и не скучаю… — пояснил Бибок.

— Словом, вы, полковник, само совершенство, — сладко позёвывая, закончил разговор Гёргей. — Кажется, сегодня я, наконец, буду спать. Только пусть часовые ходят по коридору да хорошенько постукивают копьями о каменный пол.

Так и было приказано часовым. Постукивание копий успокаивало издерганные нервы Гёргея, а стоило этим звукам прекратиться, как он сразу же просыпался в испуге от неожиданно наступившей тишины.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

В судьбе маленькой Розалии происходят перемены

Тихо и однообразно текли дни, один за другим, разве что мороз то крепчал, то отпускал. Да только никто не мерил температуру в те времена. Масленица в Лёче прошла скучно. Женщины роптали. Господин Нусткорб занял бургомистерское кресло, и поскольку многие в городе упрекали его за миролюбивую политику, он для успокоения недовольных возбудил в государственном казначействе дело о прирезке к городским угодьям участка земли, окропленного кровью Крамлера. Гёргея вызывали в суд, но он предпочел не явиться и in contumatiam[34] проиграть тяжбу. «Злому псу брось кусок мяса!» — думал он.

Тяжбу он действительно проиграл, и город торжественно вступил во владение землей, так хитроумно отнятой у Гёргея; но случаю этого в городском погребке состоялось великое пиршество. Однако прирезанные пахотные угодья показались победителям слишком малой добычей и только распалила у них жажду мости. Уступчивость Гёргея не оправдала себя, и на пиру в погребке подстрекатели произносили речи, разжигавшие и восхвалявшие чувство мести. Там же, в погребке, родилась мысль посадить молодого Фабрициуса в сенатское кресло, освободившееся после избрания Нусткорба бургомистром, того самого Фабрициуса, которому Дюри Гёргей отсек на дуэли кусочек уха. Фабрициус! Вот из кого вырастет будущий бургомистр Лёче! У него смелости хоть отбавляй! (Понимай так, что у господина Нусткорба смелости нет!) Уж он-то не задумается пролить свою кровь за честь города.

Молодой Фабрициус, пока еще обучавшийся в дальних краях всяким наукам, может быть, потому и сделался героем, что не мозолил городу глаза. Сторонники его глубоко сожалели, что он не достиг положенного для избрания возраста: ему еще не было двадцати четырех лет. Но в городе уже немало толковали о том, что надо отправить в Вену, к императору Леопольду, делегацию да испросить у него признание «их Фабрициуса» совершеннолетним, а затем послать юноше приказ немедленно возвратиться домой.

Так, загадывая вперед, люди незаметно для себя проводили зиму, потом пришел прекрасный солнечный май и стащил с гор и долин тяжелую белую шубу, под которой они спали всю зиму, а взамен ее дал кому что положено: горам — серые потрепанные кафтаны, долинам — ярко-зеленые наряды. Зашумели молодой листвой леса, и побежали своим извечным путем, нигде не останавливаясь на отдых, серебристые реки и ручьи. Все, все нарядилось в яркие цвета, и только лёченские бюргеры остались, как были, в черном…

Окрестности города оживились, потому что гороховые поля и в этом году зацвели алым цветом. Однако ничего другого красного в городе не было и в помине: сенат не потерпел бы. Квартальные ретиво следили за этим и без разговора срывали с головы у всех приехавших на рынок крестьянок красные платки: — Вы что же, безбожницы, не знаете, что в нашем городе траур?

Перейти на страницу:

Все книги серии М.Кальман. Собрание сочинений в 6 томах

Том 1. Рассказы и повести
Том 1. Рассказы и повести

Кальман Миксат (Kálmán Mikszáth, 1847―1910) — один из виднейших венгерских писателей XIX―XX веков, прозаик, автор романов, а также множества рассказов, повестей и СЌСЃСЃРµ.Произведения Миксата отличаются легко узнаваемым добродушным СЋРјРѕСЂРѕРј, зачастую грустным или ироничным, тщательной проработкой разнообразных и колоритных персонажей (иногда и несколькими точными строками), СЏСЂРєРёРј сюжетом.Р' первый том собрания сочинений Кальмана Миксата вошли рассказы, написанные им в 1877―1909 годах, а также три повести: «Комитатский лис» (1877), «Лохинская травка» (1886) и «Говорящий кафтан» (1889).Миксат начинал с рассказов и писал РёС… всю жизнь,В они у него «выливались» СЃРІРѕР±одно, остроумно и не затянуто. «Комитатский лис» — лучшая ранняя повесть Миксата. Наиболее интересный и живой персонаж повести — адвокат Мартон Фогтеи — создан Миксатом на основе личных наблюдений во время пребывания на комитатской службе в г. Балашшадярмат. Тема повести «Лохинская травка»  ― расследование уголовного преступления. Действие развертывается в СЂРѕРґРЅРѕРј для Миксата комитате Ноград. Миксат с большим мастерством использовал фольклорные мотивы — поверья северной Венгрии, которые обработал легко и изящно.Р' центре повести «Говорящий кафтан» ― исторический СЌРїРёР·од (1596 г.В по данным С…СЂРѕРЅРёРєРё XVI в.). Миксат отнес историю с кафтаном к 1680 г. — Венгрия в то время распалась на три части: некоторые ее области то обретали, то теряли самостоятельность; другие десятилетиями находились под турецким игом; третьи подчинялись Габсбургам. Положение города Кечкемета было особенно трудным: все 146 лет турецкого владычества и непрекращавшейся внутренней РІРѕР№РЅС‹ против Габсбургов городу приходилось лавировать между несколькими «хозяевами».

Кальман Миксат

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Юмор / Юмористическая проза

Похожие книги