Том 6. Сладкий запах смерти

— Вот и займись этим. Кто бы ни был тот негодяй, подсунувший мне эти деньги, я все равно потрачу их на его похороны.

Лицо Джорджа помрачнело, на нем появились морщины, и он проговорил с озабоченным видом:

— Но ведь это может повредить твоей карьере.

— Плевать я на нее хотел! Им не в чем меня упрекнуть, а эти деньги я все-таки хочу получить.

— Ладно. Пат, я постараюсь добиться этого. У тебя есть еще что-нибудь ко мне?

— Я очень хочу, чтобы ты представлял мои интересы в административном расследовании данного дела.

— Хорошо, а что до тех пор?

— Ты же меня отлично знаешь, Джордж. Я человек злопамятный.

— Именно этого я и опасаюсь. У тебя есть друзья?

— В данный момент — нет.

— А потом?

— Если понадобится, то найду.

— Каковы же твои планы?

— Я хочу продолжать работу в полиции. Но я прекрасно понимаю, что они со своей стороны постараются засунуть меня в какую-нибудь глухомань. Поэтому предложи от моего имени, дескать, если за мною сохранят место, то я ни для кого не буду бельмом в глазу, а поведу себя спокойно и аккуратно, буду выполнять свою работу и никому не встану поперек дороги. В противном случае я разозлюсь, а они прекрасно знают, что может последовать дальше.

— Я тоже это знаю, дружище. Знаю, что ты можешь заварить любую кашу, нажить себе кучу неприятностей и вскоре после этого угодишь в могилу. Больше мне нечего сказать.

По субботам Джерри Нолан всегда обедал в ресторане у Винна. Там он с удовольствием поглощал итальянские устрицы в собственном соку с огромным количеством хлеба.

Когда я появился в ресторане и уселся за столик, за которым, как обычно, сидел Нолан, Винни автоматически поставил передо мной порцию устриц. В ответ на мое приветствие Нолан лишь сдержанно кивнул. Я был для него все еще неразгаданной загадкой. Весь мир он делил только на «черное» и «белое». И теперь просто не знал, как себя вести со мной.

— А ты не спешишь, — сказал я после короткой паузы.

Кусок хлеба, густо намазанный маслом, не дошел до его рта, остановившись на пол пути.

— Ты на что намекаешь? — нахмурился он.

— Да все на твою проклятую косность. Ты же всегда точно придерживался буквы закона. Но ведь закон, мой дорогой, признал меня невиновным. Я же теперь свободен и чист как стеклышко. Поэтому имей в виду, что твое поведение по отношению ко мне не очень корректно. Ведь ты любишь повторять, что люди не должны ставить себя выше закона, а когда закон уже признал меня невиновным, ты почему-то вдруг отказываешься понимать это?

Его шея покраснела, а сам Джерри еще ниже наклонился над тарелкой. Затем, пытаясь подавить смущенную улыбку, он наконец буркнул:

— О’кей.

Больше он ничего не сказал, но я понял, что с этого момента наши отношения вновь наладились. Нолан был несколько странным парнем, хотя и весьма прилежным полицейским, со строгим кодексом чести. Преступников он ненавидел всеми фибрами души, но эти чувства были ничто по сравнению с той враждебностью, которую он питал к продажным полицейским. Случай со мной Джерри перенес очень тяжело, но сейчас, когда вопрос был исчерпан, он поставил крест на этом деле.

— Мне все же удалось кое-что выяснить, — сообщил я ему.

— А что именно?

— Кое-что новенькое… В тот вечер, оказывается, мне помогала сесть в такси какая-то рыжеволосая женщина, которая мне теперь ненавистна. Ты меня понимаешь?

— Все это несущественно, мой дорогой. В такси-то ты ехал один, — он отправил в рот порцию пищащих устриц и продолжал: — И за тобой никто не последовал. Я ведь лично допрашивал Риверу в связи с этим. Он уверен, что за такси никто не увязался.

— Но эта девица практически вложила в мои уста адрес Маркуса. До этого я только трепался, что прикончу Лео Маркуса, а она фактически отправила меня к нему.

С ангельским терпением Нолан отложил в сторону вилку, обтер салфеткой губы и проговорил:

— Все это мне отлично известно, Реган, и я не считаю себя глупым. В данном случае я проверил все лично, все, что случилось той ночью. Я, правда, не дал делу с этой девицей дальнейшего хода, поскольку не обнаружил никаких доказательств. Ведь и тебе хорошо известно, что подвыпившие частенько помогают сесть в такси совершенно незнакомым людям, которые пьяны еще больше. Все, как говорится, в настроении. А водитель такси получает только свои денежки, и ничего больше ему не требуется. Ни один шофер не откажется посадить пьяного и высадить его в том месте, которое загодя указали, особенно если ему уплатили вперед. И на этом он считает свою миссию законченной.

— Но ведь всего этого совсем не касались на судебном процессе!

— Я тебе уже сказал, что мы в этом не нашли ничего предосудительного. Против тебя и так было слишком много материала, а я мог бы только еще больше усугубить дело.

— Ну что ж, спасибо и на этом.

— Не за что.

— И тем не менее ты кое-что не углядел.

— Теперь я и сам это знаю.

— Вот как? Что же ты знаешь нового, например?

— Теперь мне стало известно, что тебе определенно подмешали какую-то гадость.

— О, я так рад, что ты это наконец-то понял! А может быть, тебе известно, зачем это сделали?

— Конечно. Это сделали для того, чтобы ты прикончил Маркуса.