Том 7. Ахру

С. 74. Барышня интересовалась Розановым. — Подразумевается Людмила Давыдовна Бурлюк (в замуж. Кузнецова; 1886—1968), художница, сестра поэта и художника В. Д. Бурлюка. Ремизовы познакомились с братом и сестрой Бурлюк в Херсоне (1903 г.). С тех пор Людмила Давыдовна стала близкой подругой С. П. Ремизовой-Довгелло (см.: На вечерней заре 3. С. 493). См. также авт. коммент. к письму на С. 75—76.

С. 75. Я задумал тогда «Илью Пророка» — Громовника... — Апокрифическая легенда «Гнев Илии Пророка» (1906), вошла в сборник «Лимонарь сиречь: Луг духовный» (1907) и предварялась посвящением М. А. Кузмину. Это произведение Ремизов читал на вечере у Ф. Сологуба 21 января 1907 г. (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. № 81. Л. 59).

Посылаю вырезку... — В альбоме «Розанов» письмо № 12; копия рукой Ремизова датирована: «25.X.1907». Сверху помета Ремизова: «Копия письма В. В. Розанова к А. Ремизову. Оригинал остался в России; рисунок мною скопирован А. Ремизов». Авт. коммент.: «Письмо это относится к Л. Д. Б — К. Увы! я занимался в своей комнатенке, а потом должен был уйти. Когда я вернулся, В. В. сразу стал прощаться и со мной и с барышней, с которой он вдвоем просидел часа два. Барышня ожидала Серафиму Павловну. Сеансы — это ночные прихождения к нам В. В. Жили мы по соседству в Казачьем переулке. Приход В. В. “тайный” — он шел будто бы в “Новое Время”. Отсюда большие недоразумения впоследствии. Дома В. В. рассказывал, что он на меня сердится и, конечно, у нас никогда не бывает. Вар<вара> Дм<итриевна>, особенно добро относящаяся ко мне, очень огорчалась. Приходила не раз к нам: “Чтобы я не сердился на Васю”. Помогала вешать драпировки. “Золотые” карнизы прислала. В трех маленьких комнатах было 4 окна — а карнизов было 3. Мы их перевозили с собой впоследствии. И только в 1919 г. зимой пошли на плиту. Б. означает сокращение “был”. (Оригинал этого письма остался в России)». На листе альбома, к которому приклеена копия, рукой Ремизова сверху написано: «про Людм. Дав. Бурлюк-Кузнецову».

С. 76. Точное изображение барышни... — Письмо завершается копией с рисунка Розанова, озаглавленного «Точное изображение барышни»: примитивное изображение женщины, на котором в соответствии с анатомическим расположением половых органов поставлены два вопросительных и два восклицательных знака, а также соответствующие комментарии. Такая же копия (но без пояснений) вклеена Ремизовым в экземпляр книги «Кукха», принадлежавший С. П. Ремизовой-Довгелло (ИРЛИ. Ф. 256. Оп. 1. № 113).

С. 77. ...есть поцелуи, как сны свободные... — Первая строка стихотворения К. Бальмонта «Играющей в игры любовные» (1901) из книги стихов «Будем как солнце» (1903).

С. 78. ...он <Пришвин> рассказывал, что в гимназии вас козлом называли. — Ср.: «Этот рыжий человек с красным лицом, с гнилыми черными зубами сидит на кафедре и, ровно дрожа ногой, колышет подмостки и саму кафедру. Он явно больной видом своим, несправедливый, возбуждает в учениках младших классов отвращение...» (М. М. Пришвин о В. В. Розанове // Pro et contra. С. 108—109). В восьмом классе Пришвин был исключен из гимназии за то, что на экзамене по географии он вслух обозвал Розанова «козлом» (Алексей Ремизов. Исследования. С. 228—229).

С. 78. Не провокация?.. — В альбоме «Розанов» письмо № 17; датировано рукой Розанова: «24 сент<ября> 1909». Авт. коммент.: «Это относится к “сеансам”. А никаких “сеансов” и не было. “Сеансами” называл Розанов, когда он приходил к нам часов в 11 вечера, сказав дома, что он идет в редакцию “Нового времени”. А говорил он так дома, п<отому> ч<то> все скрывал от домашних».

Vale — будь здоров! прощай! (лат.)