Том 7. Ахру

С. 128. А ели яичницу — поминальную. — Традиционно яйца и блюда из яиц в русском поминальном христианском обряде, сохранившем символику языческих календарных праздников, обозначают бессмертие и воскресение.

С. 129. ...надел и не на эти свои вихры, а на ковылевую. «Тебе, — говорю, — медведюшка прислал...». — Не называя имени дочери, Ремизов затрагивает болезненную личную тему первых берлинских лет — отказ Наташи последовать за родителями в эмиграцию. Упоминается и самая любимая, подаренная Волошиным, детская игрушка маленькой Наташи (медведь). Известен рисунок Ремизова 1905 г. «Натуся с ведьмедюшкой» (РГАЛИ. Ф. 420. Оп. 4. № 27).

...ночной колпак ~ В. А. Залкинд из Цербста привез — конкректор обезвелволпала... — Выпускник петербургского Политехнического института Виктор Александрович Залкинд (1895—?) познакомился с Ремизовым в середине нюня 1922 г. О происхождении загадочного слова «конкректор» см.: Флейшман Л. С. Из комментариев к «Кукхе». Конкректор Обезвелволпала // Slavica Hierosolymitana. 1977. Vol. S. 190; здесь же приводится письмо Ремизова к Залкинду от 29 июня 1922 г., где упоминается о получении колпаков, в том числе и красного.

...Огневик — Feuerma nnchen... — Подразумевается игрушка — «огненный человечек» Фейермэнхен — матерчатый гном в розовом полосатом платье и черном колпачке из коллекции Ремизова; писатель запечатлен с ним на одной из фотографий берлинского периода. См. вклейку, предваряющую кн.: Ремизов А. М. Собр. соч. Т. 2. Докука и балагурье (М., 2000).

...на Церковной ( Kirchstrasse) в приходе св. Луизы. — Ремизов указывает свой первый Берлинский адрес: Kirrchstrasse 2 II bci Delion, Sharlottenburg 1, 1 — Berlin.

...всю библиотеку продали. — Продажу своих книг и дела об уплате Ремизов перед отъездом доверил писателю В. Шишкову и владельцу издательства «Петрополис» Я. Н. Блоху.

С. 130. Блок, как за границу задумал ~ слышу «Посолонь» продал с автографом. — В библиотеке Блока сохранился шестой том «Сочинений» Ремизова (СПб.: Шиповник, <1911>), в который полностью вошла книга «Посолонь» (дополненная вторая печатная редакция), с инскриптом: нотная строка и слова к ней из «Медвежьей колыбельной песни»: «Баю-бай, бай, медведевы детки, баю-бай, бай, косолапы да мохнаты, бай-бай», а также посвящение: «Александру Александровичу Блоку от А. Ремизова. 1912. 12/25 III» (Библиотека А. А. Блока. Описание. Кн. 2. Л., 1985. С. 210).

А Апокалипсис ваш у великого книжника... — Имеется в виду последнее произведение Розанова «Апокалипсис нашего времени», издававшийся в течение 1917—1918 гг. в десяти выпусках (Сергиев Посад). По-видимому, эти книги остались на хранении у сотрудника Публичной библиотеки Я. П. Гребенщикова.

...Шкловский книжку написал «Розанов» и там как раз наоборот: если кто за последнее время написал беллетристическое, так это Розанов ~ ведь это целый роман, новая форма! — Речь идет о работе В. Б. Шкловского «Розанов. Из книги “Сюжет как явление стиля”» (Пг., 1921). Ср.: «Книга Розанова была героической попыткой уйти из литературы, сказаться без слов, без формы — и книга вышла прекрасной, потому что создала новую литературу, новую форму» (Цит. по: Шкловский В. Гамбургский счет. С. 125).

С. 131 ...теперь вы поняли, что никакой папироски там и не надо? — Реплика по поводу розановских фантазий на тему собственных похорон: «Несите, несите, братцы: что делать — помер. <...> Покурить бы, да неудобно: официальное положение. <...> Непременно в земле скомкаю саван и коленко выставлю вперед. Скажут: — “Иди на страшный суд”. Я скажу: — “Не пойду”, — “Страшно?” — “Ничего не страшно, а просто не хочу идти. Я хочу курить. Дайте адского уголька зажечь папироску”» (Уединенное. С. 272).

Я лежал однажды при смерти — это как раз в канун октябрьской революции... — С 23 сентября по 1 октября Ремизов болел крупозным воспалением легких, развивавшемся на фоне очень высокой температуры. Описание жара отчасти легло в основу «Огневицы» (1917).

А как там насчет сроков в этой вашей — что слышно в вечности? — Знаменитый афоризм К. Н. Батюшкова, нашедший отражение в стихотворении О. Мандельштама: «И Батюшкова мне противна спесь: / “Который час?” — его спросили здесь, / А он ответил любопытным: “вечность”». («Нет, не луна, а светлый циферблат....», 1912.)