Том 7. Гидеон Плениш. Статьи

Но когда Сандерсон-Смит находил нужным откровенно заявить клубным завсегдатаям, что, по мнению Гракона, все рабочие, даже хорошие, то есть не состоящие в профсоюзе, представляют угрозу для мира в стране, если не дать Кому Следует контроля над ними, тогда он использовал в качестве рупора не сенатора Балтитьюда, а преподобного Иезекииля Биттери, бывшего проповедника-фундаменталиста, который действительно когда-то батрачил на ферме. Мистер Биттери любил говорить библейским речитативом: «Я трудился с тружениками, я просвешал их в их невежестве, я знаю их — прохвосты все до одного».

Мистер Биттери пытался навербовать из бывших членов Ку-Клукс-Клана собственную армию под названием «Евангельские джентльмены», но слишком много соперников метили, подобно ему, на пост американского дуче, и пока что он охотно выполнял заказы Сандерсон-Смита на словесные разгромы евреев и радикалов по цене 65 долларов (плата вперед) за сеанс в шестьдесят одну минуту; через год он стал накидывать две минуты на поношение Элеоноры Рузвельт.

Казалось, полоса неудач осталась для Пленишей позади. Всего год спустя после того, как доктор перешел на новую работу, президентом был избран Франклин Д. Рузвельт, и в экспериментальный период Нового Курса,[98] сильно встревожившего Порядочных Людей, которые предпочитали для своих благодеяний объекты благодарные и скоропреходящие, Гракон приобрел особое значение как страховка от безрассудных трат и от гнусной ереси, будто Демократия распространяется не только на людей, живущих в вашем квартале.

Оказалось, что Сандерсон-Смит умеет швырять химические бомбы не только в невидимых коммунистов, но и в ясно видимое правительство. Он изощрялся в остротах по адресу новых правительственных учреждении с их названиями — СИК,[99] УОР, УКФ, — и Пиони Плениш находила все его остроты блестящими.

Одной из загадок мира является происхождение анекдотов — как неприличных, так и политических. Какую — нибудь историю повторяют десять миллионов раз на протяжении десяти лет, а тот, кто пустил ее гулять по свету, остается в тени, безвестным, невоспетым. Но из тысяч анекдотов о Франклине Д. Рузвельте, его семье и помощниках не менее десятка, и притом самых популярных, было создано кропотливым гением Г. Сандерсона Сандерсон-Смита (к числу их принадлежал, например, анекдот о том, как к господу богу пришлось вызвать психиатра, потому что он возомнил себя Рузвельтом).

Когда миссис. Рузвельт дружески беседовала с шахтерами, не кто иной, как Сандерсон-Смит объяснял восторженным шахтовладельцам, что все это делается по сговору с Москвой. Он посеял слух, будто министр труда мисс Фрэнсис Перкинс-на самом деле Ревекка Пржбыцкая из Кракова, и он же пустил шутку, которую приписывали нескольким известным фельетонистам: «В Новом Курсе плохо то, что все его сторонники — провинциальные парни по имени Рэй: Рэй Моли,[100] Рэй Тагвелл,[101] Рэй Франкфуртер[102] — и Рэй Рузвельт».

Забота о быстром распространении подобных острот была возложена на доктора Плениша. Упущений по этой линии мистер Сандерсон-Смит не терпел.

Когда Новый Курс коснулся законов о заработной плате и рабочем дне,[103] Гракон стал ратовать за те самые улучшения условий труда, на которые раньше так яростно ополчался.

Всем отраслям промышленности грозила необходимость признать тот или иной профсоюз, и Сандерсон — Смит нанял опытного специалиста, в прошлом профсоюзного организатора, которому поручил совершить турне по предприятиям, принадлежащим крупнейшим членам — жертвователям Гракона, и разъяснить им технику организации разумных «компанейских» союзов, гораздо более сговорчивых, чем АФТ и КПП. Этот специалист умел также доказать, что для компании много выгоднее устроить на заводах кафетерии и чистые душевые комнаты и обеспечить рабочих бесплатной медицинской помощью, чем допустить, чтобы эти самые рабочие усомнились в любви хозяев. В одном из южных штатов он даже уговорил какого-то предпринимателя взять на завод один процент рабочих-негров, а это, как заявил Сандерсон — Смит в своей речи «Новый Либерализм или Новый Курс?», несомненно, что-то значило.

Много лет спустя, в 40-х годах, уже после вступления Америки во вторую мировую войну, доктор Плениш с интересом отметил, что хотя Г. Сандерсон Сандерсон — Смит сидел в тюрьме по невероятному обвинению, будто он нацистский агент, другие организации продолжали плодотворную работу Гракона под лозунгами: «Американский Образ Жизни», «Священное Право на 1 руд», «Принципы Свободной Конкуренции, заложенные Отцами-Основателями», — и нередко под этим следовало понимать лишь то, что хозяева не одобряют ставок заработной платы, утвержденных профсоюзами.

Несмотря на благополучие и общественный вес, которого Плениши достигли в Вашингтоне, доктора терзало беспокойство.