Том 7. Книга 2. Дополнения к 1–7 томам. Рукою Есенина. Деловые бумаги. Афиши и программы вечеров

Кроме того, следует отметить, что строка «Теплый <вечер грызет воровато...>», числящаяся в последнем из публикуемых здесь перечней, открывала первую редакцию текста, впоследствии печатавшегося с начальной строкой «Гаснут красные крылья заката...» (см. наст. изд., т. 4). Впервые (под заглавием «Теплый вечер») это стихотворение увидело свет в первом сборнике «Страда» (Пг., 1916, с. 13).

Соответствия остальных позиций (включенных автором в его списки, но не являющихся первыми строками его известных стихотворений) тем или иным произведениям менее очевидны.

Например, имеющееся в двух начальных перечнях слово «Русь», на первый взгляд, отсылает к одноименной поэме Есенина: опубликованная в 1915 г. петроградским журналом «Северные записки», она не вошла в Р₁₆ — его первую книгу. Более вероятно, однако, что здесь имеется в виду стихотворение «Запели тесаные дроги...» (с девятой строкой «О Русь, малиновое поле...»), напечатанное в 1916 г. (ср. наст. изд., т. 1). Подтверждением этому предположению может, в частности, послужить состав сохранившегося макета сборника Есенина «Стихи» 1918 г. Как и второй из есенинских списков 1916 г., он содержит четыре текста, открываясь стихотворением «За темной прядью перелесиц...» (в списке 1916 г. идет как «Яг<неночек кудрявый — месяц...>») и заканчиваясь стихотворением «Запели тесаные дроги...» (в списке 1916 г. идет как «Русь»). К тому же одна из редакций последнего стихотворения открывалась строфой: «Сереют избы. Небо бело. // ~ // Опять ты вновь заголубела, // Моя родимая земля» (наст. изд., т. 1). Ее соответствие общему заголовку сборника (или раздела сборника) «Голубая трава», куда было включено указанное стихотворение, очевидно.

Список «Голубая трава» завершается позицией под названием «Об Александровской», которое, без сомнения, является своего рода «кодовым». Можно (хотя и сугубо предположительно) все же попытаться понять, что за стихи здесь подразумеваются. Для этого было проведено сравнение указанного перечня в двенадцать позиций с неозаглавленным списком из десяти позиций, который был составлен Есениным вслед за «Голубой травой».

Два текста — «Русь» и «Медлит<ельных гусиных стад...>», т. е. «Запели тесаные дроги...» и «Ноябрь» (см. выше) — в более позднем списке отсутствуют вообще. Девять же из десяти, в нем имеющихся, совпадают с включенными в «Голубую траву». Отличие состоит в одном пункте, в списке без заголовка поименованном просто «Стихи», а в «Голубой траве» — «Об Александровской». Вполне вероятно, впрочем, что отличие это чисто формальное, и отмеченные названия взаимно дополняют друг друга; поэтому пункт, о котором идет речь, в обоих списках мог бы именоваться одинаково — «Стихи об Александровской».

Женщину с такой фамилией в окружении Есенина исследователи не знают. Но известно, что во второй половине июня 1916 г., после длительного перерыва, в Константинове состоялась встреча поэта с Анной Алексеевной Сардановской, к которой он был неравнодушен с ранней юности (подробнее об этом см.: Прокушев Ю. Первая любовь Сергея Есенина. — Журн. «Слово», М., 1998, № 6, нояб.-дек., с. 52–65). После отъезда из Константинова Есенин еще долго находился под сильным впечатлением от этой встречи (см., в частности, его письмо к А. А. Сардановской, отправленное в конце первой декады июля 1916 г. — наст. изд., т. 6). По-видимому, в то время он написал стихи, навеянные этим событием, а затем включил их в перечень своих произведений, «зашифровав» имя, отчество и фамилию А. А. Сардановской как «Александровская».

В этой связи обращает на себя внимание есенинское стихотворение «Мечта» с подзаголовком «Из книги “Стихи о любви“», определенно перекликающимся с названием «Стихи об Александровской». Правда, в печати оно появилось лишь через два года (Н, 1918, № 3; текст см.: наст. изд., т. 4). Однако автограф первоначальной редакции этого стихотворения поступил в Еж. ж. 16 сент. 1916 г. (наст. изд., т. 4), то есть вскоре после того, как Есенин уже сделал наброски состава своей «Голубой травы». Поэтому не лишено оснований предположение, что стихотворение «Мечта» (в автографе оно озаглавлено «Жгемь») и «Стихи об Александровской» — это одно и то же произведение. Впрочем, под стихами «об Александровской» вполне могло подразумеваться и стихотворение «День ушел, убавилась черта...», поступившее в Еж. ж. 16 авг. 1916 г. (ср. наст. изд., т. 4).