Том 7. Конец века (1870-1900). Часть первая

Сан-Стефанский договор (3 марта 1878 г.). Сан-Стефанский договор устанавливал полную независимость Черногории, Сербии, Румынии. Два первых государства несколько расширяли свою территорию. Румыния должна была возвратить России Бессарабию и получить за это Добруджу. Было создано новое христианское государство — Болгария; она должна была образовать самостоятельное княжество, платящее дань султану; в состав его была включена собственно Болгария, Восточная Румелия и большая часть Македонии, т. е. 16 000 квадратных километров с 4 миллионами жителей. Таким образом, новое государство простиралось от Архипелага до Черного моря, разъединяя те части Турецкой империй, которые оставались под непосредственной властью судтана и составляли меньше чем половину Европейской Турции, какой она была до 1876- года. Кроме того, для всех областей, где среди населения преобладали христиане, намечены были реформы, которыми ограничивалась власть турок. Босния и Герцеговина должны были получить самоуправление. Органический регламент 1868 года подлежал точнейшему применению на Крите; его действие распространялось также на Эпир и Фессалию. Для Армении тоже был предусмотрен ряд реформ. Вознаграждение за военные издержки определено было в 640 миллионов. В уплату 440 миллионов царь должен был получить устья Дуная, а сверх того в Азии — Ардаган, Каре, Батум, Баязет, т. е. 35 650 квадратных километров армянской территории.

Отношение держав. Против Сан-Стефанского договора должны были возражать: Англия, не желавшая раздела Турции; Австрия, притязавшая на свою часть добычи; обе эти державы вместе, потому что они не хотели создания Великой Болгарии, представлявшейся им верным клиентом, чуть ли не вассалом России. Поэтому Австрия и Англия, узнав через посредство Турции текст предварительного мирного договора, немедленно стали действовать заодно с целью устрашить Россию. Австрия начала мобилизацию в Далмации и в областях вдоль Савы и Дуная. Андраши заявил особым циркуляром, что его правительство «сохраняет за собой свою долю влияния на окончательную формулировку условий будущего мира». Он предложил созвать европейскую конференцию в Вене. Англия пошла еще дальше: 14 февраля ее флот стал на якоре у Принцевых островов в виду Константинополя. Но, узнав, что царь в ответ на это отдал приказ занять город, английское правительство, не желая доводить дело до конфликта, отозвало эскадру. Тем не менее было совершенно ясно, что России предстояло иметь дело с австро-английской коалицией и что все державы отнеслись благосклонно к идее созыва конференции для рассмотрения и. разрешения вопросов, представлявших общий интерес и не имевших прямого касательства к воюющим сторонам. Россия, пожалуй,' решилась бы оказать сопротивление этим требованиям, — впрочем, вполне законным, — если бы она могла рассчитывать на содействие Германии. Но 28 февраля в ответ на запрос, сделанный в рейхстаге, Бисмарк решительно высказался за созыв конференции. Правда, он заметил при этом, что германское правительство вовсе не собирается играть «роль судьи или наставника Европы», что оно просто предложит свои услуги, явится «честным маклером», посредником-примирителем между покупателем и продавцом и будет добиваться установления добрых отношений между Веной и Петербургом; однако в своей декларации о нейтралитете он как будто все еще проявлял особое расположение к России.