Том 7. Пьесы

Персюков. Ничего не фокусы. Просто неслыханный подъем интереса к математике в связи с открытием домика Лобачевского. Только и всего. За последнюю декаду мне удалось выявить по нашему району свыше пятнадцати математических точек. Ты не поверишь: приезжаю третьего в колхоз «Первого мая» и прежде всего — бац! — обнаруживаю кружок математиков, восемь человек. Бурный рост математики. Бурный рост. Но я вижу — тебя это не зажигает.

Есаулова. И так тошно, а ты лезешь с математикой.

Персюков. Дорогая, что ты говоришь? Ты только вдумайся в это слово: ма-те-ма-ти-ка. Математика — это же артиллерия, математика — авиация, математика — флот…

Есаулова. Персюков. Хватит. Отменяется.

Персюков. Что отменяется?

Есаулова. Все отменяется. Ничего не будет.

Персюков. Чего ничего?

Есаулова. Эйнштейна не будет, академиков не будет, Степанина не будет, открытия не будет, домика не будет. Ничего не будет.

Персюков. Кто тебе сказал?

Есаулова. Это я тебе говорю. Понятно? Хватит с нас.

Персюков. В чем дело? Что тут без меня случилось?

Есаулова. Ты еще смеешь спрашивать? Авантюрист!

Персюков. Кто?

Есаулова. Ты.

Персюков. Я авантюрист? Вот уж неправда.

Есаулова. Типичный авантюрист. Спроси кого хочешь.

Персюков. Зачем мне спрашивать, когда я же лучше знаю, что я не авантюрист.

Есаулова. И к тому же очковтиратель. Ты нам втирал очки, что вся смета по домику будет восемь тысяч, а на сегодняшний день одна лишь реконструкция «Волги» влетела нам в сто пятьдесят тысяч, плюс семьдесят пять тысяч культмассовых, плюс двадцать девять тысяч тридцать копеек организационных расходов, плюс пятьдесят тысяч за твою идиотскую скульптуру. Итого…

Котя(мгновенно). Триста четыре тысячи рублей тридцать копеек.

Персюков. Сравнительно немного. Правда, Котя?

Есаулова. Персюков, имей в виду. Мы тебя стукнем.

Персюков. Честное слово, ты меня просто смешишь. Сидит тетка на миллионах и совершенно этого не понимает. Надо иметь воображение.

Есаулова. Не смей говорить этого слова.

Персюков. Ага! Испугалась.

Есаулова. Ты понимаешь, что ты сделал? Ты нас всех погубил.

Персюков. Батюшки, страсти! Чем же это я вас погубил, позвольте узнать? Тем, что раз в кои-то веки вы потратили на реконструкцию гостиницы и на городские благоустройства жалкие триста тысяч?

Есаулова. Их — нет. Понимаешь русский язык, — нет! Все в долг. В петлю влезли. Висим. Вот.

Персюков. Подумаешь, триста тысяч. Большое дело. Тьфу. Да я тебе их дам хоть сейчас, только не плачь.

Есаулова. Дай.

Персюков. Чеком? Авизовкой? Банковским перечислением?

Есаулова. Ты не шутишь?

Персюков. Какие шутки. Вот. (Показывает чековую книжку.)

Есаулова. У тебя деньги?

Персюков. Зачем у меня. У нас. У комитета по проведению чествования Лобачевского.

Есаулова. Откуда?

Персюков. Местная промышленность. Иди сюда. (Показывает в окно.) Видишь — директора. Стоят, дожидаются. Я их везу в Парк культуры и отдыха, у нас там одно небольшое дельце. Забежал по дороге посмотреть, как у тебя обстоит. Оказывается, сидишь на мели. Обрати внимание. Красавцы мужчины. Один в одного. И у каждого непременно имеется пара сот тысяч неиспользованных средств. (В окно.) Вася, сколько у тебя неиспользованных? Только честно. Ага. Хорошо. (Отходит от окна.) У Васи из метизового комбината двести шестьдесят тысяч, у Петра Андреевича сто сорок четыре тысячи, у ликерно-водочного четыреста двадцать три да у Силиката Комбинатовича сто двадцать. Котя, подбей.

Котя(мгновенно). Девятьсот сорок тысяч.

Персюков. Тебя это устраивает?

Есаулова. Устраивает.

Персюков. А меня не устраивает.

За сценой возобновляется ропот.

Входит Передышкин.

Передышкин. Ну? Люди ждут. Платить будешь?

Есаулова. Обязательно.

Передышкин. Вот как? Интересно посмотреть. Когда же это? Надо сейчас.

Есаулова. А я сейчас заплачу. Давай ведомости.

Передышкин. А средства?

Есаулова. Давай, давай. (Подписывает ведомость.) Ваткин, передвигай обратно культмассовые. Поскорей! Действуй!

Ваткин подписывает.

(Персюкову.) Чеками на банк.

Персюков выписывает чек и вручает его.

Передышкин. Виноват… Я очень извиняюсь…

Есаулова. Ну уж там извиняйся, не извиняйся, твое дело. (Открывает дверь.) Товарищи, пожалуйте денежки!

Веселое оживление.

Ваткин, плати.

Ваткин уходит с ведомостями.

Персюков. Иди, Котя, поможешь человеку считать.

Котя уходит.

Ну, теперь ты против меня, надеюсь, ничего не имеешь?

Есаулова. Ох, Персюков, бить бы тебя, да рука не поднимается.