Том 7. Произведения 1856-1869 гг.

Да, голубчикъ, да, вы высказываете истину. Да, голубчикъ, я сознаю свое заблужденіе. Я прошу забвенія. Я несчастная женщина, голубчикъ.

Иванъ Михайловичъ.

Довольно меня обманывали, матушка... (Глядитъ на Венеровскаго.)Довольно!.....

Венеровскій.

Что вы на меня смотрите? Я вамъ не скрою, Иванъ Михайловичъ, что вы мн наскучили своимъ крикомъ. Позжайте домой, — право, покойне будетъ. Дтей больше здсь нтъ и пугать некого.

Иванъ Михайловичъ.

Поду, государь мой, когда выскажу все.

Венеровскій.

А что вамъ это сказать нужно, нельзя ли узнать? Я послушаю, хотя знаю все, что вы скажете, и знаю, что ничего ни новаго, ни остроумнаго....

Иванъ Михайловичъ.

Многое мн вамъ сказать нужно, да не стану говорить при вашей жен, сударь, и при моей дочери. Вы считаете честнымъ возстановлять дочь противъ отца, а я стараго вка, да знаю, что коли жена отца не уважаетъ, такъ ей грошъ цна, а коли мужа не уважаетъ, — еще того хуже.

Венеровскій (къ Катерин Матвевн).

Этотъ господинъ, кажется, хочетъ учить меня честности; это довольно комично. —

Катерина Матвевна.

Онъ правъ, онъ совершенно правъ, не говорите со мной.... (Отварачивается.)

Венеровскій (пожимаетъ плечами).

Староста, велите давать лошадей. — А вы, Иванъ Михайловичъ, для меня забавны, только забавны.

Иванъ Михайловичъ (кричитъ).

Я вамъ сказалъ довольно, оставимте это.[360] Позжайте съ Богомъ. Я теб привезъ Дуняшу, Люба, возьми ее. Грустно намъ было, очень грустно.... ну, да Богъ съ тобой. У тебя будутъ дти, тогда ты поймешь. (Обнимаетъ ее, она плачетъ.)

Венеровскій.

Комедія разыгрывается недурно, но и наскучить можетъ. Подемте, Любинька! Пойдемте, посидимъ въ той комнат. А вы одни комедію поиграйте. —

Любочка.

Я не хочу, папа! <Я не поду съ нимъ....> Побудь со мной. (Къ Венеровскому.)Оставьте меня.

<Иванъ Михайловичъ.

Ты съ ума сошла! Анатолій Дмитріевичъ, любезный другъ, вы меня извините, ежели я погорячился. Мы останемся....>

Венеровскій (беретъ Любу зa руку).

Люба, пойдемте, родитель можетъ одинъ поломаться, и съ Катериной Матвевной.

Любочка.

Папаша, чт`o я сдлала! Я боюсь его, я ненавижу его. (Люба прячетъ лицо на грудь отцу.)

Иванъ Михайловичъ.

Ты съ ума сошла! Что ты говоришь, Люба! Это нельзя!

Катерина Матвевна (выступаетъ впередъ торжественно, откидывая волоса).

Теперь я все скажу, что я думаю. Слушайте меня, Иванъ Михайловичъ, слушайте меня, Венеровскій. Любовь должна оставить этаго человка. Этотъ человкъ — дрянный и низкой индивидуумъ. —

Венеровскій (старается перекричать ее).

Вы глупая, неразвитая и развратная женщина! Молчите или я...

Катерина Матвевна.

Нтъ, Венеровскій, вы меня не испугаете! Я свободная натура. Вы меня не перекричите, я сама все намрена высказать. Венеровскій, вы подлецъ и это говоритъ вамъ не женщина, а свободный человкъ.....[361] Онъ погубитъ Любу, ежели она останется съ нимъ, также какъ онъ погубилъ меня и оттолкнулъ. Полчаса тому назадъ я считала себя выше всхъ въ мір, а теперь я несчастное, жалкое и презрнное существо.

Венеровскій.

Вы глупы и больше ничего. И вашъ поступокъ нисколько не удивляетъ меня; это прямо вытекаетъ изъ вашей глупости. Любовь Ивановна, я предлагаю вамъ хать со мной.

Любочка.

Я ни за что не поду. Я умру лучше! —

Иванъ Михайловичъ.

Бдная моя двочка. Что я съ тобой надлалъ! Подемъ. Прощайте, сударь. — Теперь я могу все сказать вамъ. — Вы хотли жениться на состояніи. Любочку вы не любили и не уважали. Вамъ нужно было одно: деньги; вы ихъ и взяли. И за то, что вамъ все дали и дали при томъ существо, котораго вы ногтя не стоите, вы сдлали ея несчастье и наплевали въ лицо людямъ, которые ничего кром добра вамъ не желали. Ничтожество и гордость! — Я во всемъ виноватъ.

Венеровскій (стараясь перекричать, хватаетъ за руку Любу).

Мн жалко было Любу, которая погибала въ вашемъ гнусномъ семейств, я спасъ ее отъ вашего разврата. — Люба, подемъ! Я никому не дамъ смяться надъ собой. Я посмюсь надъ вами. Подемте! (Дергаетъ за руку.)

Любочка.

Вы мн больно длаете, я не поду, я не хочу быть вашей женой, я ненавижу васъ...

Катерина Матвевна.

И это адептъ новаго ученья! Нашего!

Иванъ Михайловичъ (наступаетъ).

Оставить ее! Ну, я говорю. (Становится передъ Любочкой, Венеровскій хочетъ двинуться впередъ.)Еще шагъ — въ дребезги расшибу! —

Венеровскій.

Хе, хе! (Отступая и копотливо доставая револьверъ изъ кармана.)Вы думали, что я не предвидлъ этаго? Я предвидлъ все, имя дло съ такими людьми, какъ вы. Предвидлъ и оскорбленія и драки. Только мы — люди дла и не дадимъ надъ собой смяться, — хе, хе! Попробуйте оскорбить меня! (Уставляетъ пистолетъ.)