Том 8. Под крышкой гроба

Ванна была почти полна, следовательно, кран был открыт давно, так что у налетчиков было достаточно времени, чтобы исчезнуть, не оставив следов. Все было ясно как день. Когда Ли вышел за почтой, они подкараулили его, приставили дуло к виску и вошли вместе с ним.

Подняв письма и газету, я посмотрел на дату — вчерашняя. Они подловили его прошлым вечером, когда он вернулся с работы. Значит, они всю ночь ждали меня, а не дождавшись, решили сделать мне подарок.

Здесь меня осенило. Чертыхнувшись, я бросился в ванную, открыл затычку, чтобы спустить воду, бросил пластырь в унитаз и поставил на место кресло. Расширившимися глазами Ли смотрел на мою беготню.

— Одевайся, придется сыграть роль, — бросил я ему.

Едва я успел снять пальто, убрать в шкаф револьвер и набрать номер Лейланда Хантера, как в дверь постучали. Попросив секретаршу Хантера не класть трубку, я пошел открывать дверь. На пороге стояли те самые полицейские, которые к нам уже приходили, — Тобано и его напарник. Два револьвера уставились мне в грудь.

— Чего же вы стоите? Проходите, пожалуйста… Я говорю по телефону.

Я хотел пройти внутрь, но Тобано остановил меня:

— Постой, приятель.

Сказав секретарше, что я позвоню позже, он положил трубку. Не успели они оглядеться, как из спальни вышел Лив одних пижамных штанах и сладко потянулся. Он даже зевнул для вящей убедительности.

— Какого черта, Дог? Что здесь происходит?

— Сам удивляюсь, — ответил я, вопросительно глядя на полицейских. — Вас не затруднит объяснить, в чем дело?

— Вас не затруднит, если мы сначала осмотрим квартиру?

— Валяйте.

— Раз уж вы здесь, приберите заодно мою постель, — подковырнул Ли.

Тобано остался с нами, пока его напарник обследовал квартиру.

— Чисто, — сказал он, закончив осмотр. Оба убрали револьверы.

— Дальше что? — спросил я.

— Мы получили сообщение, что у вас в квартире мертвое тело, — сказал Тобано.

Ли с натугой ухмыльнулся.

— Моя горничная уже как-то проделала со мной такую штуку, когда нашла меня на полу мертвецки пьяного.

— Голос был не женский.

— Анонимный звонок?

— Сейчас мало кто представляется, — заметил Тобано. — А это ваша комната?

— Ага.

— Постель убрана.

— Я аккуратный.

— Ночевали здесь?

— Это что — арест?

— Нет.

— Тогда нечего и спрашивать.

— Нам не нравятся такие шуточки. Если вы знаете этих шутников, скажите, что в следующий раз им не поздоровится.

— Не беспокойтесь.

— Я и не беспокоюсь. Только сомневаюсь, была ли это просто шутка, — ответил полицейский с обезоруживающей улыбкой.

— Почему?

— Мы не привыкли так часто натыкаться на одну и ту же пару. Вам это не кажется странным?

— Я как-то не подумал об этом.

— Есть объяснения?

Пожав плечами, я достал сигарету и закурил.

— Я рассказывал о том случае приятелям. Вот кто-то и решил пошутить.

— Впредь такие шутки им дорого обойдутся.

— Более чем уверен, — ответил я, закрывая за полицейскими дверь. Хорошо, что они не видели выражения моего лица в тот миг.

Совсем обессилев, Ли со стоном рухнул на диван и лежал неподвижно, закрыв глаза рукой от света. Руки у него дрожали, а нервный тик подергивал уголок рта.

Я пошел на кухню, приготовил кофе и налил ему чашку.

— Выпей, тебе полегчает.

С трудом сев, он взял, чашку дрожащими пальцами и выпил всю, не выпуская из рук. Забрав чашку, я закурил сигарету и сунул ему в рот.

— Можешь говорить?

Его глаза на бледном до синевы лице повернулись ко мне.

— Дог… во что ты ввязался?

— Прости, малыш.

— Они… они хотели меня убить.

— Знаю.

— А я даже ничего…

— Опиши их, — прервал я его.

Ли попытался облизнуть сухие губы, потом кивнул, потирая ссадину на виске.

— Их двое было. Примерно твоего роста и полноты. А с пушками… так прямо шкафы. Жуть вспомнить, Дог…

— Дальше, Ли.

Тебе подавай дальше. А ты знаешь, что чувствует человек, которому через пару минут предстоит захлебнуться? Ты…

— Прекрасно знаю.

Ли сжал веки и, опершись локтями на колени, обхватил голову руками.

— Им было около сорока. Один был в черном костюме, другой — в спортивной куртке и широких брюках. Белые рубашки с темными галстуками в полоску.

— Особые приметы?

— Нет… ничего особенного. Глядя на них, сразу думаешь, «крутые ребята».

Он смотрел на меня все еще испуганными глазами.

— Дог, это серьезная публика. Они просидели всю ночь как воды в рот набрав, потом вдруг один встал и врезал мне рукояткой револьвера. Когда я очухался, уже лежу связанный в ванной, а они кран открывают.

— Они хоть что-нибудь сказали?

— Да, вначале. Тебя спросили. Я сказал, что не знаю, где тебя черти носят. Ты же меня не предупредил, что не будешь ночевать.

— Как они говорили? Произношение какое?

- Ты имеешь в виду… выговор?

— Да-да.

Ли задумался, нахмурив брови.

— Как сказать. Хорошо говорили… пожалуй, даже слишком хорошо.

— Что ты хочешь сказать?.

— Ну… как будто они специально учили язык. Один… сначала вроде обдумывал, а потом говорил. А у другого был едва заметный акцент. Забавный такой… как у того английского пилота, помнишь… его звали Большой Бенни?

Помню.

Во, точно, как у него.

Бенни был родом из Брюсселя, — ответил я. — Он приехал в Англию сразу но окончании колледжа, за четыре года до начала войны.