Том 8. Под крышкой гроба

— Остался последний. Других больше не будет.

— Кто? — прошептала Шэрон.

— Самый опасный. Черт, а у меня еще столько дел!

Высадив Шэрон у завода, я дважды объехал заводскую территорию, прежде чем заметил Хобиса, сидящего в припаркованной машине.

— Что нового? — спросил я, когда он пересел ко мне.

— Происшествие с машиной в городе. Я послал Вертолета проверить. Пока тебе везет.

— Что он узнал?

— Это машина, что ты взял напрокат. Кто-то присобачил на выхлопную трубу пластиковую игрушку, из последних придумок, с тепловым взрывателем. Работа — высший класс. Ясное дело — Арнольд Белл.

Мы повернули за угол и направились обратно к заводу. Когда Хобис снова заговорил, тон его голоса показался мне необычным.

— Утром я звонил в Нью-Йорк. В Европе вся организация разваливается. Ребята Ле Флера ранили Турка в живот. Он решил, что помирает, и выдал главного. Полиция подсуетилась и прихватила все списки, и пошло-поехало; заговорили все до самых низов. Ну, что ты на это скажешь?

Я поведал ему об ореховом гробе.

— Каждому свое, — философски заметил Хобис. — А нам что делать?

— Все по-прежнему. Приглядывайте за заводом.

Высадив его у его собственной машины и убедившись, что за мной нет хвоста, я добрался до бензоколонки на окраине города и позвонил Лейланду Хантеру.

Было субботнее утро, в полдень мне предстояло встретиться с семейством, а еще через два часа я должен был присутствовать на первом заседании нового совета директоров.

Дворецкий пожелал нам доброго дня, взял у нас плащи и сообщил, что нас ждут в библиотеке.

Собрались все. Сцена походила на нашу первую встречу, с одной разницей — за дедовым письменным столом никого не было. Они все сгрудились в дальнем углу, с бокалами в руках, изображая приглушенными голосами притворное оживление и источая ненависть каждой своей порой.

Никто даже не поздоровался с нами.

Адвокат не стал ничего говорить, а просто вынул сертификаты и вручил их мне.

— На десять тысяч долларов пустых бумажек, Дог. Ты удовлетворен?

Я пододвинул к нему зеленые листочки.

— Пусть они хранятся у вас. Да, я удовлетворен.

Закурив сигарету, я заметил, что Марвин Гейтс не был весел как обычно и, казалось, чего-то стыдился.

Альфред уселся в глубокое кожаное кресло и насмешливо поднял бокал в мою сторону.

— По крайней мере, за нами остался дом на Гранд Сайта. Оплачены все долги по закладным. И даже есть предложение о продаже за несколько миллионов наличными.

— Рад за вас. Мне это место никогда не нравилось.

— От нашего теперешнего положения зависит ценность и остальной недвижимости. От нас зависит стоимость Мондо Бич, а мы не намерены укреплять твое материальное благополучие. Скорее всего, дом разрушится, его занесет песком, и он зарастет травой и бурьяном.

— Этого не случится, если оживет завод.

— На это надежды мало, — самодовольно заметил Дэнни.

— Кто знает, — ответил я.

Хантер постучал пальцем по столу, чтобы привлечь мое внимание.

— Они в курсе сложившейся ситуации. Кросс Макмиллан купил небольшой участок имения за неимоверную цепу. Так что у них нет теперь долгов и денег хватит на долгие годы вперед.

— Цены и налоги все растут, советник.

— Это и тебя коснется.

— Не думал, что они такие ловкачи. Как это им удалось?

Дэнни бочком вылез из своего кресла, обошел стол и положил мне на колени две большие черно-белые фотографии.

— Тебе конец, Дог, — злобно прошипел он.

На четких, ясных фотографиях в большой кровати были я и Шейла Макмиллан в чем мать родила и в такой позе, что сгодилась бы для самого крупного порнопособия. Когда я передал их Хантеру, он крякнул и разорвал их.

— Отпечатков достаточно, — ядовито успокоил

Дэнни. — Кросс Макмиллан тоже получил свои экземпляры, вместе с купчей. Можешь копать себе могилу, Дог. Правда, ты незаконный, так что могилка будет безымянная, как у твоей мамаши.

Я нанес удар, и все лицо у него залилось кровью, а на пол посыпались выбитые зубы. Когда Дэн начал валиться, я врезал ему правой в бок так, что у него затрещали ребра, и он потерял сознание.

Пэм вякнула что-то насчет доктора, но телефон был на столе, и чтобы подойти к нему, надо было обойти меня. Никто не тронулся с места.

— Это я сфотографировал, — вдруг произнес Марвин Гейтс. Он приготовился к смерти и не понимал, чего я медлю.

— Зачем, Марв? — спросил я.

— Я слабый человек. Болтун. Меня легко уговорить, — ответил он, пожав плечами. Повертев в пальцах бокал, он добавил: — Мне наплевать, что ты со мной сделаешь.

— Не переживай, — ответил я.

— Кросс убьет тебя, Дог. Должен убить. Теперь все знают о тебе и его жене.

— Тебе хоть хорошо заплатили, приятель? — спросил я, махнув рукой в сторону семейства.

— Денег у меня теперь, как грязи. Но жить буду, как бессмысленный жирный червь. Зато независимый.

— Живи. Будь счастлив, — пожелал я.

— Будешь тут, когда помог тебя убить.

— Погоди хоронить меня до срока.

Когда мы сели в машину, Хантер спросил:

— Ты куда теперь?

— Конечно, на правление, повидаться с Кроссом Макмилланом.

24