Том 8. Стихотворения, поэма, очерки 1927

Вынув бумажник из-под хвостика фрака,
добрейший
     Федор Иваныч Шаляпин
на русских безработных
           пять тысяч франков
бросил
   на дно
      поповской шляпы.
Ишь сердобольный,
            как заботится!
Конешно,
    плохо, если жмет безработица.
Но…
  удивляют получающие пропитанье.
Почему
   у безработных
         званье капитанье?
Ведь не станет
      лезть
         морское капитанство
на завод труда
      и в шахты пота.
Так чего же ждет
        Евлогиева паства,
и какая
   ей
    нужна работа?
Вот если
    за нынешней
         грозою нотною
пойдет война
      в орудийном аду —
шаляпинские безработные
живо
     себе
     работу найдут.
Впервые
    тогда
      комсомольская масса,
раскрыв
    пробитые пулями уши,
сведет
   знакомство
        с шаляпинским басом
через бас
     белогвардейских пушек.
Когда ж
    полями,
        кровью поли́тыми,
рабочие
   бросят
      руки и ноги, —
вспомним тогда
        безработных митрополита
Евлогия.
Говорят,
    артист —
        большой ребенок.
Не знаю,
    есть ли
         у Шаляпина бонна.
Но если
   бонны
      нету с ним,
мы вместо бонны
        ему объясним.
Есть класс пролетариев
           миллионногорбый
и те,
  кто покорен фаустовскому тельцу́.
На бой
   последний
        класса оба
сегодня
   сошлись
        лицом к лицу.
И песня,
    и стих —
        это бомба и знамя,
и голос певца
      подымает класс,
и тот,
      кто сегодня
        поет не с нами,
тот —
   против нас.
А тех,
      кто под ноги атакующим бросится,
с дороги
    уберет
      рабочий пинок.
С барина
    с белого
        сорвите, наркомпросцы,
народного артиста
        красный венок!^*
  

[1927]

Дела вузные, хорошие и конфузные *

1. Живот на алтаре отечества