Том 8. Усадьба Ланиных

Лапинская. Да уж теперь оправдывайся. (Целует Ариадну.) Прощай, моя Ариадна. Тебе за все спасибо.

Входит Игумнов с букетом в руке.

Игумнов. А я думал – опоздаю. (Подает ей цветы.) Это вам. На дорогу.

Лапинская(серьезно). Благодарю вас, Сергей Петрович. (Жмет ему руку)

Игумнов. Да. (Задумчиво). Вам на дорогу. Лучшее, что мог я найти.

Саламатин(берет фуражку). Кажется, сентиментальные обряды кончены. Впрочем, в деревне еще садятся перед отъездом.

Лапинская(выходя, подымает над головой букет, слегка кивает им оставшимся). Прощайте, милые, хорошие, черные и белые.

Генерал(Саламатину). Надеюсь, что на повороте, где шоссе… а-ха-ха… не вытряхнем барышню?

Саламатин. Не беспокойся.

Лапинская. И вам, и вам! (Машет букетом в четыре угла комнаты.) И вам!

Все уходят, Игумнов и Дарья Михайловна остались Некоторое время молчат. За сценой голоса отъезжающих; слышно, как спорят из-за чемоданов Автомобиль пробует свой рожок.

Дарья Михайловна. Ты, эти цветы… где?

Игумнов. Зачем?

Дарья Михайловна. Сергей, взгляни на меня. Подыми голову.

Игумнов(подымает). Вот я какой. Дарья Михайловна. Господи!

Закрывает лицо. Быстро выходит.

Игумнов(один). Мое лицо ее напугало. А всего она еще не знает.

Входят Полежаев и Ариадна.

Полежаев(полуобнимает Игумнова). Ну?

Игумнов. Та-ак! (Берет его, как борец, слегка подымает, неестественно улыбаясь. Наконец, крепко ставит на землю.) Вот.

Ариадна. Покатила наша Лапка. У самой слезы, а сама все дурачится.

Полежаев(отходит к столу, где лежат книги и снимки). Туго ей стало что-то, последнее время.

Игумнов. Туго всем.

Полежаев. Да, не особенно легкая штука – то, что называем мы жизнью.

Игумнов. Меня скоро тоже будете провожать.

Полежаев (перебирая гравюры). Куда же?

Игумнов. Да куда-нибудь далеко.

Ариадна. Как же так, Сергей?

Игумнов. Всех я замучил – себя, жену. Довольно. А куда – посмотрим. (Делает шаг к двери.) Вот тебе, Леонид, и путь жизни.

Уходит.

Ариадна. О чем он сказал?

Полежаев. У нас был с ним один разговор. Тогда я погибал, и мне казалось, что он стоит твердо. Лапа беззаботно хохотала.

Ариадна. Господи, Господи!

Полежаев. Но теперь то, что пережили мы с тобой, им предстоит, Игумнову и Даше. Дай Бог им сил.

Ариадна. А мы пережили?

Полежаев. Да. Ты сомневаешься?

Ариадна(улыбаясь взволнованно). Но я все что-то плохо понимаю. Как после болезни.

Полежаев продолжает перекладывать снимки. Ариадна подходит к нему и кладет руку на плечо.

Полежаев (выбирает два снимка и закрывает подписи под ними.) Две картины, разных художников. Это «Передача ключей св. Петру», а тут «Бракосочетание Богородицы». В композиции есть общее. Которая лучше?

Ариадна(внимательно всматривается, как бы стесняясь сказать). Погоди… сейчас. (Робко.) По-моему, эта. (Указывает на «Передачу ключей».)

Полежаев. Ах, как же ты не видишь? Разве можно равнять композицию? И какой тут ритм! И эти арки к чему? Только глаз раздражают. Рафаэль и Перуджино!

Ариадна(смущенно). Конечно, наврала.

Полежаев. Тебе понравилось, что тут флорентийцы наши изображены. (Указывает пальцем.) Да не в одних, брат, флорентийцах дело.

Ариадна. Как ты правильно сказал, здесь композиция… Я этих арок и не заметила.

Полежаев(берет ее за руку). Зато я кое-что заметил.

Ариадна. Что заметил?

Полежаев. Ты теперь прежняя, милая Ариадна. Покорная.

Ариадна. И ты…

Полежаев. То ужасное… Может быть, Бог испытывал нас. И Ему не было угодно, чтобы мы погибли.

Ариадна. Я думала тогда – конец.

Полежаев. Я доставил тебе страшные мучения. Ты простила.

Ариадна. Да.

Полежаев. Потому, что пожалела. (Молчание.) Может быть, как и всех пожалеть надо.

Ариадна. Мне опять открылась… моя любовь.

Полежаев. Как сейчас странно!

Ариадна(в волнении). Очень, очень. Необыкновенно.