Том 8. Усадьба Ланиных

1. «Pape Satan, pape Satan aleppe»,–
Вскричал Плутус своим хриплым голосом.
И благородный Мудрец, который все знал,
4. Сказал, ободряя меня: «Пусть не вредит тебе
Боязнь; ибо сколь он ни могуществен,
Он не помешает тебе сойти с этих скал».
7. Затем он обернулся к той надутой морде,
И сказал: «Молчи, проклятый волк,
Изводи себя собственным бешенством.
10. Не без причины спускается он вглубь,
Того желают в вышних, где Михаил
Отмстил надменному стаду».
13. Как вздутые ветром паруса
Падают спутанные, когда сломалась мачта,
Так упал на землю свирепый зверь.
16. Мы же сошли в четвертую канаву,
Углубляясь далее по скорбному берегу,
Содержащему в себе зло всего мира.
19. О правосудие Божие! Кто скопляет столько
Новых мучений, новых кар, сколько я видел?
И почему грех так нас терзает?
22. Как бывает с волнами в Харибде,
Что разбиваются на пути о встречные,
Так вступают здесь в пляску грешники.
25. Здесь видел я особенно много людей,
Друг на друга кативших с воплями
Тяжести, напирая на них грудью.
28. Они сталкивались между собой,
Поворачивались и отбегали назад,
Крича: «Зачем ты копишь?» и «Зачем ты тратишь?»
31. Так возвращались они по мрачному кругу,
Отовсюду к противоположной его точке,
Сопровождая бег позорным припевом.
34. Затем, достигнув ее, поворачивались каждый
По своему полукругу к новому бою.
И я, почти вконец сокрушенный сердцем,
37. Сказал: «Учитель, объясни же мне теперь,
Что это за люди, и все ли были духовными
Те, под тонзурой, что от нас слева?»
40. И он: «Все они были настолько кривы
Умом в своей первоначальной жизни,
Что в меру не совершали никакой траты.
43. Довольно ясно лает об этом голос их,
Когда они доходят до двух точек круга,
Где из разделяют противоположные грехи.
46. Те были духовные, у кого нет на голове
Покрывала волос, папы и кардиналы,
На ком алчность проявила свою власть».
49. И я: «Учитель, среди всех их
Я должен бы вполне узнать некоторых,
Загрязненных подобными пороками».
52. И он мне: «Напрасно думаешь ты об этом.
Низкая жизнь, сделавшая их мерзкими,
Затемнила их вид до неузнаваемого.
55. Вечно будут они бодаться между собой,
Одни подымутся из своих могил
Сжимая кулаки, другие с обрезанными волосами.
58. Неуменье давать и неуменье держать отняло у них
Прекрасный мир и они обречены на эту драку.
Словами я не стану украшать ее.
61. Ныне можешь видеть, сын, сколь кратко дуновение
Земных благ, даруемых Фортуной,
Из-за чего род человеческий ведет потасовку.
64. Ибо все золото, какое есть под луною,
И какое было, не могло бы дать отдыха
Ни одной из этих истомленных душ».
67. «Учитель, – произнес я, – скажи мне также,
Эта Фортуна, о которой ты мне говорил,
Что есть она, столь держащая в когтях блага мира?
70. И он ко мне: «О неразумные создания,
Сколь велико невежество, поражающее вас!
Теперь хочу, чтобы ты усвоил мое учение.
73. Тот, чье познание превосходит все,
Создал небеса, и дал им управителя,
Так что каждая часть сияет каждой части,
76. Распределяя свет одинаково:
Подобно этому и для земного блеска
Определил Он общую правительницу и владыку,
79. Чтоб перемещать по временам суетные блага
От народа к народу, от одной крови к другой,
Презирая сопротивление людского благоразумия.
82. И один народ властвует, другой изнывает
Следуя приговору той, которая
Столь же сокровенна, как змея в траве.
85. Ваше знание не пререкается с нею.
Она промышляет, судит и преследует
В своем царстве, как в других – их боги.
88. Нет отдыха перемещениям ее.
Необходимость делает ее быстрой;
И она часто появляется, неся превратности.
91. Такова та, кого столько распинают,
Даже и те, кто должен бы ей быть признателен,
Несправедливо порицая и злословя.
94. Но она блаженна и не слышит этого.
Радостная, среди других первых созданий,
Она вращает свою сферу и вкушает счастие.
97. А теперь спустимся к еще большим мукам.
Уже склоняются звезды, восходившие на небо,
Когда я тронулся, и слишком медлить нам нельзя».
100. Мы пересекли круг до другого края,
Над бурлящим потоком, изливавшимся
В котловину, им же самим размытую.
103. Вода была темна, с отливом красноватого,
И в соседстве мутных волн мы сошли
Вниз по весьма дурной дороге.
106. Этот горестный ручей, ниспадая
К подножию злостных сероватых склонов,
Образует болото, называемое Стиксом.
109. И я, внимательно присматриваясь,
Увидал в этой трясине грязных людей,
Совсем нагих, с яростными лицами.
112. Они сшибались между собой не только руками,
Но и головами, грудью и ногами,
И зубами рвали друг друга в клочья.
115. Добрый Учитель мой сказал: «Сын, ты теперь видишь
Души тех, над кем гнев властвовал.
И также я хочу, чтобы ты уверился,
118. Что под водой есть люди воздыхающие,
И заставляющие пузыриться ее поверхность,
Как скажет тебе глаз, куда бы ты ни взглянул».
121. Поверженные в тину говорили: «Мы были скорбны
В сладостном воздухе, оживляемом Солнцем,
Нося в себе тягостный туман.
124. Ныне мы предаемся скорби в темном иле».
Этот гимн клокотали они горлами,
Ибо не могли произносить полных слов.
127. Так обогнули мы пакостную лужу,
Большим кругом, между сухим берегом и гнилью,
Не отрывая взора от глотавших грязь.
130. И мы приблизились, наконец, к подножию башни.