Том 8. Усадьба Ланиных

1. «Вот зверь с остроконечным хвостом,
Проходящий через горы, рушащий стены и оружия,
Вот он, наполняющий весь мир зловонием», –
4. Так обратился ко мне мой Вождь,
И сделал ему знак приблизиться к краю
Мраморной дорожки, по которой проходили мы.
7. И этот отвратительный образ обмана
Явился и приблизил голову и грудь,
Но не вытащил на берег своего хвоста.
10. Лицо его представлялось лицом настоящего человека,
Столь гладка была снаружи его кожа,
Все же остальное туловище змеиное.
13. Две волосатые до подмышек лапы были у него.
Спина же и грудь, и оба бока
Испещрены узлами и кружочками.
16. Более пестрых тканей не изготовляли
Никогда ни турки, ни татары,
И не пряла подобных даже и Арахнэ.
19. Как иногда стоял у берега лодки,
Частию в воде, частию на суше,
И как там, у обжор немцев,
22. Приседает бобер, готовясь к охоте,
Так держался и мерзейший зверь
У рубежа, опоясывающего камнем пески.
25. В пустоте извивал он свой хвост,
Поднимая вверх ядовитую развилину,
Вооружавшую его конец наподобие скорпиона.
28. Вождь сказал: «Теперь надлежит нашему пути
Отклониться немного к этому
Злобному животному, растянувшемуся там».
31. Поэтому мы спустились вправо
И прошли десять шагов по краю,
Чтобы лучше избежать песка и пламени.
34 И когда приблизились к нему,
Несколько далее увидел я на песке
Людей, сидевших недалеко от пропасти.
37 Здесь мне сказал Учитель: «Чтобы ты имел
Полное понятие об этом круге,
Иди теперь и посмотри на участь их.
40. Да будут там недолги твои слова.
До твоего возвращения я поговорю с этим,
Чтобы он уступил нам крепкие свои плечи».
43. Так к самому последнему пределу
Того седьмого круга, в полном одиночестве,
Направился я; там сидели горестные люди.
46. Глазами выдавали они свою скорбь.
Туда, сюда устремляли они руки,
Укрываясь ими и от пара, и от горячего песку.
49. Не иначе летом отбиваются собаки
То мордами, то лапами, когда их кусают
Блохи, или мухи, или овода.
52. Обратив взор на лица некоторых,
На кого падал мучительный огонь,
Я не узнал никого, но заметил,
55. Что на их шеях висели кошели
Известного цвета и с известным знаком,
И, казалось, что их взоры паслись на них.
58. И когда разглядывая я подошел к ним,
То на одной желтой сумочке увидел
Голубое с обликом и видом льва.
61. Затем, продолжая путь своего взгляда,
Я усмотрел другую суму, краснее крови,
С изображением гуся белее масла.
64. И тот, чей голубой и толстой свиньей
Был отмечен белый мешочек,
Сказал мне: «Что делаешь ты в этой яме?
67. Уйди отсюда, и так как ты еще не умер,
Знай, что мой сосед Виталиано
Будет сидеть здесь, слева от меня.
70. Среди этих флорентинцев я из Падуи,
Часто оглушают они мой слух
Криками: «Выходи, самый главный,
73. Неси суму с тремя клювами».
Затем он скривил рот и высунул
Язык, как бык, облизывающий ноздри.
76. И я, боясь остаться дольше, чтоб не огорчить
Того, кто наставлял меня побыть немного,
Повернул назад от душ усталых.
79. Я застал Вождя моего уже сидящим
На крупе дикого животного;
И он сказал мне: «Будь же тверд и мужествен.
82. Отсюда сходят лишь по таким лестницам;
Садись вперед, я хочу быть посредине,
Чтобы хвост не причинил тебе вреда».
85. Как тот, к кому столь близок озноб четырехдневной
Лихорадки, что у него побелели уже ногти,
И он дрожит от одного взгляда на тень,
88. Таков стал я при этих словах;
Но его угрозы привели меня в стыд,
Делающий слугу сильным при достойном господине.
91. Я сел на эти огромные плечи.
Так я хотел сказать: «Обними же меня»,
Но голос не повиновался мне, как я надеялся.
94. А тот, кто не однажды помогал мне
Раньше, лишь только я взобрался,
Крепко обвив меня руками, поддержал.
97. И сказал: «Трогайся же, Герион,
Пусть круги будут шире, а спуск отложе;
Помни о новой ноше, которую несешь».
100. Как, отчаливая, отходит судно
Все назад, назад, так и он снялся,
И когда почувствовал себя вполне на воле,
103. Туда, где была грудь, повернул хвост
И, выпрямив, двинул им подобно угрю,
И лапами забирал под себя воздух.
106. Не думаю, чтобы больший страх охватил
Фаэтона, когда он выпустил вожжи,
Благодаря чему небо, как и сейчас видно, сожглось.
109. Или бедного Икара, когда он почувствовал,
Что спина его лишается перьев от нагревавшегося воску,
А отец крикнул ему: «Твой путь неверен!»,
112. Чем было и со мною, когда я увидел, что
Со всех сторон вокруг воздух, где ничего
Нельзя рассмотреть кроме животного.
115. Оно удаляется, плывя тихо-тихо,
Кружит и спускается, но я замечаю это лишь потому,
Что в лицо и снизу дует мне ветер.
118. Я слышал уже, что с правой стороны
Под нами ужасающе бурлит водоворот,
Поэтому опустил вниз голову и глаза.
121. Тогда я еще более побелел при виде бездны,
Ибо усмотрел огни и услыхал стоны,
И, весь затрепетав, я съежился.
124. А затем увидел, чего не видел ранее:
Кругообразный спуск, в смене великих мук,
Приближавшихся с различных сторон.
127. Как сокол, долго державшийся на крыльях,
Не видя ни приманки и ни птицы,
Которому охотник говорит: «Ах, возвращайся!»,
130. Усталый спускается оттуда, где летал проворно,
Сотнею кругов, и садится далеко
От своего хозяина, злой и недовольный,
133. Так ссадил нас в глубине Герион,
У самого подножия рухнувшей скалы,
И, освободившись от наших тел
136. Умчался, как стрела из лука.