Том 8. Усадьба Ланиных

1. Во времена, когда Юнона гневалась
Из-за Семелы на весь род фиванский,
Показав это не однажды и не дважды,
4. Атамас превратился в такого безумца,
Что увидев свою жену с двумя сыновьями,
Когда она шла, держа их на руках,
7. Вскричал: «Раскинем сети, вот я изловлю
Эту проходящую со львятами львицу!»
И, распростерши безжалостно свои когти,
10. Схватил одного, по имени Марка,
И взмахнув ударил его о камень;
А мать кинулась в море с другою ношей.
13. И когда Фортуна обратила в прах
Высокомерие троянцев, на все дерзавшее,
Так что вместе с царством их погиб и царь,
16. Гекуба, скорбная, несчастная, плененная,
Увидев бездыханную Поликсену,
И своего Полидора на берегу
19. Моря, так предалась горю,
Что в помешательстве залаяла по-собачьи,
Насколько горе помутило ее разум.
22. Но ни в Фивах бешенство, ни в Трое
Не являлось никогда в столь диком виде,
Чтобы мучить не только людей, но и животных,
25. Как видел я у двух бледных и нагих теней,
Которые бегали, кусаясь, наподобие
Свиней, выпущенных из свинюшника.
28. Одна из них бросилась на Капоккио и впилась
Ему в загривок, так что, таща,
Заставляла брюхо его чесаться о каменья.
31. И аретинец, продолжавший трепетать,
Сказал мне: «Этот сумасшедший – Джианни Скикки,
И он носится в ярости, отделывая так других».
34. «О, – сказал я ему, – если та, другая тень не вонзит тебе
Зубов в спину, то сделай одолжение,
Скажи, пока она не удалилась, как зовут ее».
37. И он мне: «Этот древняя душа
Преступной Мирры, которая сделалась
Подругой, наперекор праведной любви, отцу.
40. Она явилась к нему, чтобы согрешить
Подменив образ свой другим,
Подобно тому, удаляющемуся, что дерзнул,
43. Дабы приобрести красу конюшни,
Принять облик Буозо Донати,
Сделав завещание, и дав ему законный вид».
46. И когда прошли двое яростных,
На кого я устремлял взор,
Я обратил его на других отверженных.
49. И увидел одного, созданного по образу лютни,
Если б только у него отрезать пах,
От части, где у человека раздвоение.
52. Тяжкая водянка, столь искажающая
Все тело жидкостью, дурно обращающейся,
Что лицо не отвечает больше брюху.
55. Заставила его идти с раскрытыми губами,
Как у чахоточного, что от жажды
Одну оттягивает вниз, другую вверх.
58. «О вы, без всякой кары находящиеся
(И я не знаю, почему), в мире горестном,–
Сказал он нам, – взгляните и всмотритесь
61. В бедствия маэстро Адамо.
При жизни у меня было всего довольно,
А теперь, увы! жажду глотка воды.
64. Те ручейки, что с зеленеющих холмов
Казентина сбегают вниз к Арно,
Образуя мягкие, прохладные каналы,
67. Всегда стоят передо мной, и не напрасно
Ибо их образ иссушает меня больше,
Чем болезнь, от которой тает мое лицо.
70. Суровое правосудие, расправляющееся со мной,
Пользуется местом, где я прегрешал,
Чтобы вздохи мои сделать чаще.
73. Место это – Ромена, где я подделывал
Сплав с отпечатками Крестителя,
Благодаря чему оставил на земле обугленный труп
76. Но если б я увидел здесь горестную душу
Гвидо или Алессандро, или их брата,
То это зрелище не отдал бы за источник Фонте Бранда.
79. Один из них уже здесь, если озлобленные
Тени, что проходят близ меня, говорят правду.
Но что мне до того, раз тело мое сковано?
82. Если бы я был еще столь подвижен,
Что за сто лет мог бы продвинуться на палец,
Я уже давно бросился бы в путь,
85. Ища его среди этих безобразных людей,
Хотя скопище их и растянулось на одиннадцать миль,
А в ширину не менее полумили.
88. Из-за них я нахожусь в такой семейке.
Они навели меня на мысль чеканить флорины,
В которых было три карата примеси».
91. И я ему: «Кто эти двое бедняков,
Что дымятся как зимою мокрая рука,
И лежат, припав друг к другу, справа от тебя?»
94. «Я их застал здесь, и они не шевельнулись,–
Отвечал он, – с тех пор как я вылился в эту плошку;
И я не думаю, чтобы во веки они двинулись.
97. Одна – обманщица, обвинившая Иосифа;
Другой – обманщик Синон, грек из Трои;
От знойной лихорадки испускают они такой смрад».
100. Тогда один из них, впавший в раздражение
Потому, может быть, что о нем дурно отозвались,
Ударил его кулаком по вздутому пузу.
103. Оно же зазвучало наподобие барабана;
И маэстро Адамо ударил его по лицу
Своей рукой, оказавшейся не менее тяжелой,
106. Сказав ему: «Хотя я и не могу
Двинуться, благодаря тяжести моего тела,
Но у меня есть рука, для такого дела пригодная».
109. А тот ответил: «Когда ты направлялся
На костер, она не была у тебя столь быстра,
Но была проворнее, когда чеканила фальшивое».
112. И распухший: «Правду ты сказал об этом;
Но свидетелем столь же правдивым не был ты,
Когда в Трое тебя спрашивали о правде».
115. «Пусть я подделывал слова, ты же подделывал монету, –
Сказал Синон, – и я здесь за один проступок,
А ты за большее число, чем иной демон».
118. «Вспомни, вероломный, о коне,–
Ответил тот, у кого было вздуто пузо,–
И да казнит тебя, что о тебе знает весь свет».
121. «А тебя пусть казнит жажда, – сказал Грек, –
От которой трескается язык, и гнилая вода,
Обращающая твое брюхо в ограду для глаз».
124. Тогда монетчик: «Рот твой разверзается
Как всегда, чтобы говорить дурное;
Ибо если я жажду, и влага вспучивает меня,
127. То у тебя жар и головная боль,
И чтобы лизать зеркало Нарцисса,
Ты не нуждался бы в долгих приглашениях».
130. Я выслушивал их с полным вниманием,
Когда Учитель сказал мне: «Ну-ка, посмотри,
Еще немного и я с тобой совсем поссорюсь».
133. Услыхав, что он говорит со мною гневно,
Я обернулся к нему в таком стыде,
Что и теперь все еще чувствую его.
136. И как тот, кто во сне видит бедственное
И во сне желает продолжения сна,
Жаждая, чтобы то, что происходит, оказалось не бывшим;
139. Так было и со мною, и я не мог говорить,
Ибо желая просить о прощении, я уже просил его,
Однако, сам не думая об этом.
142. «Большая вина меньшим омывается стыдом,–
Сказал Учитель, – чем была твоя;
Поэтому облегчи себя от всяческой печали:
145. И не забывай, что я всегда с тобою рядом,
Если вновь случится, что судьба толкнет тебя
Туда, где люди ссорятся подобным образом.
148. Ибо желанье слушать их есть низкое желанье».