Том 9

Гражданин в красном колпаке. Помолчи, помолчи, Симон.

Симон. У меня больше нет дочери!.. (С воплем валится на мостовую.)

Жена Симона. Симон, Симон, что с тобой? Он, граждане, очень хороший человек, покуда не напьется.

Гражданин в черной шапочке. Надо отнести его в дом.

Гражданин в красном колпаке. Что у вас произошло, я спрашиваю?

Жена Симона. Моя дочь, видите ли, добрая девочка. Ей жалко видеть, что у ее родителей часто не бывает ни хлеба, ни вина. Она, видите ли, пошла на улицу.

Симон. Ага, ты призналась!

Жена Симона. Ах ты, пивная бочка, Иуда, паршивый верблюд! Да ведь если бы моя дочь, ангел кротости и невинности, – я в этом клянусь, граждане, – не приводила с улицы гостей, что бы ты пил, что бы ты жрал, старый грязный вонючка? Нет, подумайте, дочь на него работает, а он…

Симон. Дайте нож, я зарежу эту сводню!

Гражданин в красном колпаке. Нож нужен не для твоей несчастной жены, Симон, а для тех нужен острый нож, кто развратничает с твоей дочерью, покупает ее тело.

Голоса. Верно, верно, верно!

Гражданин в красном колпаке. Горе бездельникам, горе развратникам, горе богачам! Мы голодны, у нас нет хлеба, нет мяса, нет вина. Когда мы протягиваем руки, стеная от голода и жажды, – эти бездельники, эти развратники, эти нажившиеся на революции богачи, эти негодяи говорят: «Продайте нам ваших дочерей». Вот для кого нужен нож.

Голоса. Хорошо сказал! Правильно! Резать, резать!

Гражданин в черной шапочке. Нам говорили: «дворяне пьют народную кровь», – мы повесили аристократов. Нам говорили: «жирондисты заставляют народ голодать», – мы отрубили головы жирондистам. Но мы голодаем не меньше, у нас нет дров, нет хлеба, нет соли. Кто пользуется нашими титаническими трудами, нашими нечеловеческими муками? Долой тех, кто наживается на революции! Долой богачей! Смерть всем, кто одет не в лохмотья!

Голоса. Смерть, смерть всем, кто одет не в лохмотья.

Гражданин в черной шапочке. Смерть всем, кто богаче нас!

Гражданин в красном колпаке. Смерть всем, у кого чистое белье!

Голоса. Смерть, смерть!..

Выкатывается из-за угла толпа, тащит к фонарю молодого человека.

Голоса. У него носовой платок! Смотрите, носовой платок! Он сморкается в носовой платок! Аристократ! На фонарь, на фонарь, на фонарь!

Молодой человек. Господа!

Гражданин в красном колпаке. Здесь нет никаких господ. Здесь санкюлоты. На фонарь его!

Толпа спускает фонарь, поет карманьолу и пляшет.

День придет, придет, придет,
Все запляшем карманьолу.
День придет, придет, придет,—
Кто не с нами —
Пусть умрет.
Запляшем карманьолу
Мы все в ряд,
Мы все в ряд.
Запляшем карманьолу —
Пусть пушки гремят.
Все вперед, вперед, вперед,
На фонарь всех, кто не с нами.
Все вперед, вперед, вперед,—
Кто не с нами – пусть умрет.

Молодой человек. Пощадите!

Гражданин в красном колпаке. Напрасно умоляете нас о милосердии, гражданин, – мы милосердны. Вы убиваете нас медленно – голодом. Мы убиваем вас в несколько секунд на фонаре. Советую вам быть учтивым, и перед тем, как высунется язык, – поблагодарите граждан за великодушие…

Молодой человек. Черт с вами! Вешайте меня на фонарь, если вам от этого станет светлее.

Смех в толпе.

Голоса. Хорошо сказал! Браво, браво! Отпустить его!

Гражданин в красном колпаке. Граждане, мы не имеем права…

Входит Робеспьер.

Робеспьер. Что здесь происходит, граждане?.. Я спрашиваю.

Голоса. Робеспьер! Робеспьер! Робеспьер!

Гражданин в черной шапочке. Вот что здесь происходит, гражданин Робеспьер: сентябрьская кровь не дала нам счастья, гильотина работает слишком медленно. Мы голодны, дай нам хлеба.

Голоса. Хлеба, хлеба, хлеба!

Гражданин в красном колпаке. Мы требуем, чтобы ты дал нам хлеба, чего бы это ни стоило…

Голоса. Хлеба, хлеба, хлеба!

Молодой человек, оставленный толпой, убегает.

Робеспьер. Именем закона!..

Гражданин в красном колпаке. Какой закон? Брюхо – вот мой закон.

Робеспьер. Закон – священная воля народа.