Том 9 (Конец XIV - первая половина XVI века, подъем общественного значения литературы)

И псковичи ударили челом в землю и не могли противу его отвечати, ано исполнися бяше очи слез, что в сесцу матере своея, но и токмо тыя слез не испустили, но не в разум и младе суще; толке ему отвечали: «Посол государев, дасть Богъ заутра и мы себе подумаем, да тебе о всем откажем». А псковичи туто горко заплакали. Како ли не упали зеницы со слезами вкупе, како ти не урвалося сердце от корени!

Наутриа, свитающи дни недельну, и позвониша вечье, и вшол Третьякъ в вечье, и посадники псковскии и псковичи начаша ему говорити тако: «В нас написано в летописцех с прадеды его и з деды и со отцем его крестное целование с великими князьми положоно, что нам псковичам от государя своего великого князя, кой ни будеть на Москве, и нам от него не ити ни в Литву, ни в Немцы; а нам жити по старине в добровольи. А мы пскоувичи отъидем от великого князя в Литву или в Немцы, или о себе учнем жити без государя, ино на нас гнев Божий, глад, и огнь, и потоп, и нашествие поганых. А государь нашь князь великий тое крестное целование не учнеть на собе доржати, ино на него тот же обеть, который на нас, коли нас не учнеть доржати в старине. А ныне Богъ волен да государь въ своей вотчине, во граде Пскове, и в нас, и в колоколе нашем, а мы прежнего целованиа своего и проклятья не хотим изменити и на себе кроволитиа приняти, и мы на государя своего руки подняти и в городе заперетися не хотим. А государь наш князь великий хочеть живоначальней Троицы помолитися, в своей отчине побывати во Пскове, и мы своего государя ради всем сердцем, чтобы нас не погубил до конца».

Месяца генваря въ 13, на память святых мученикъ Ермолы и Страстоника, спустиша вечной колокол святыя живоначальныя Троица и начаша псковичи, на колокол смотря, плакати по своей старине и по своей воли. И повезоша его на Снетогорской двор к Ивану Богослову,[356] где нонма наместнич двор; тоя же нощи повезоша Третьяк вечной колокол к великому князю в Новгород.

И того же месяца, за неделю приезда великого князя, приехаша воеводы великого князя с силою: князь Петръ Великой, Иван Васильевич Хабар, Иван Андреевич Челяднин[357] — и поведоша псковичь к целованью, а посадником сказаша, что князь великий будетъ в пятницу.

Поехаша посадники псковскиа, и бояре, и дети посадничьи, и купцы на Дубровно[358] стречати государя великого князя.

Месяца генваря въ 24, на память преподобныя матере нашея Аксеньи, в день в четвергъ приехал государь нашь князь великий Василей Иванович всеа Русии во Псков. А того дни порану приехал владыка коломеньской Васьян Кривой,[359] и хотяше великого князя встретити священноиноки, и священники, и дьяконы у Образа святого в Поли,[360] и владыка молвил, не велел, деи, собя князь великий стречати далече. А псковичи сретоша его за три версты, и вдариша псковичи государю своему в землю челом, и государь упросил в них здравия, и псковичи ему молвиша: «Ты, государь нашь князь великий, царь всеа Русии, здрав был».

И поехал во Псков; и сретиша его владыка, кои с нимъ приехал, и священноиноки, и священники, и дьяконы на Торгу, где ныне площадь; а самъ князь великий слез с коня во Всемилостиваго Спаса,[361] туто же и благословил его владыка, и пошол ко святей живоначальней Троицы. И пеша молебен и многолетьство кликаша государю; и благословляя владыка его: «Богь, деи, о государь, благословляетъ Псков вземши». И кои псковичи были у церкви и то слышели и заплакали горко: «Богь волен да государь, отчина есме его была изстари отцов его, и дедовъ его, и прадедов его».

И велел в неделю быти у собя князь великий псковичем, псковским и старым посадником и детем посадничим, и бояром, и купцом, и житьим людем:[362] «Яз вас хощу жаловати своим жалованием». И поидоша псковичи от малы и до велика на великого князя двор. И посадники и бояре поидоша въ гридню,[363] а инех, на крыльце стоя, князь Петръ Васильевич по переписи почал кликати бояр и копцов псковских. И кои вошли в гридню, то тех всех за приставы подаваша; а псковичем, молощим людем, кои на дворе стояли, отвечаша: «До вас государю дела нет, а до которых государю дело есть, и он тех к себе емлетъ, а вас государь пожалуетъ грамотою своею жаловальною, как вам впредь прожити».

И подаваша тех за приставы, кои были в гридне, и поидоша за приставы по подворьям, и начаша скручатися к Москве тое нощи, з женами и з детми, и животы легкие взяша с собою, а то все пометаша, и поехаше вборзе с плачем и рыданием многим. Да и тех жены поехали, кои в Новегороде засажены. И взяша псковичь всех 300 семей.

И тогда отъятца слава псковская!