Том 9 (Конец XIV - первая половина XVI века, подъем общественного значения литературы)

Но увы, ужо в нынешные времена мнози началники на своихъ подвластныхъ и сирыхъ не призираютъ, но их под неверными приказъщики погнетатися попускають, о стражбе должной стада порученнаго не радяще, под тяжкою работою терпениа жити своихъ попускають, и не расматряють, яко человечьский род немощенъ есть и паче похотению последуеть чювственому, неже правому словества суду.[660] Сего ради нужа бе человекомъ во вся времяна под законы жити: первое, въ время естества, под закономъ естественымъ; второе, во время закона,[661] под закономъ Моисейским; третьее, и ныне, во время благодати, под закономъ Христовымъ. Зане въ всяко время от пръваго зла Каинова[662] дажъ до последняго зла человеци в семъ смертномъ мире всегда будуть злии меж добрыхъ смешны, и всегда добрии постражуть спротивъства от злыхъ. Сего ради закономъ быти нужа бе, да техъ страхом человеческая дерзость запретится, и опасно будеть межъ неключимыхъ неповинство. Того ради даны законы, да не кто силне вся възможеть. Такоже зде ведати имаши, яко всеми ужо мною реченными не мню изпразнити хвалу тръпениа ниже отрицаю тръпение быти добродетель евангельскую и свершенных и святыхъ человекъ, коею равнодушьствомъ подъемлются спротивнаа, побежаем противоположнаа ею же, скаредства отреваемъ. Терпение бо свершенным изначалне апостоломъ, иже есть проповедникомъ, есть потребна, тем бо сподобляются сожребиа аггельскаго, зане тръпениемъ искушаются избраннии, и аки злато в горниле, очищено седмерицею, преже даже в радости небесныя сподобятся въвестися. Иже убо возжелает въистину терпелив быти, треба есть ему мысль горделивую оставити, Христу последовати и от мира сего плыти ко пристанищу пустынному; а иже въ буряхъ и волнениихъ сего мира съблюсти возможеть, далече блаженнее будеть. От сихъ ужо уразумелъ еси, яко тръпениа не отвръгох, но показахъ токмо, коль потребна суть во всякомъ гражаньстве правда и законы ко исправлению неустроиныхъ, по глаголу Павла апостола къ фесалоникеемъ, 5, егда глаголеть: «Молим же вы, братие, обличайте неустроиныхъ, утешайте малодушъных, приемлите немощныхъ, терпеливи будете къ всем». И сиа вся бываютъ правдою, и милостью, и истинною. Ради милости бо предстатель и князь от подвластных велми любится, а истинны ради боится. Милость бо безъ справды малодушьство есть, а правда безъ милости мучительство есть, и сиа два разрушають царство и всяко градосожительство. Но милость правдою пострекаема, а правда милостью укращаема сохраняють царя царство въ многоденьстве.

О семъ, владыко, прети и моли, да Богу поспешъствующу, сиа исправятся. По апостолу «яко дние злие суть»[663] мню, конци векъ достигоша. Сиа прочетши, и добре уразумевъ, доволне отвещано быти узриши. Множайша тебе о семъ существе сложил бы, аще бы любезное и плодовитое было лето, в нем же въ птичьихъ песнехъ писати услажаеть писца. Ныне же врази животу — мраз, студен снегь и дымъ разумъ смущають, перъсты стесняють, очи слезити понужають, чернило мръзнеть, харатью сажею опорачают, коя вся писцу спротивна быти видятся. И аще зде могу сей епистолии конець правымъ чиномъ наложити, обаче зане мужъ еси желаниа[664] и попеченне вся испытуа, боюся, да не камо мене скупа отвещателя къ вопрошению твоему назовеши. Зане убо сиа доволна видятся, аще реку множайша, тогда нечто тая язычская[665] и чюжа быти речеши, вемъ, что сътворю: сиа предрекши, некаа тебе новаа составлю.

Благословеснейший евангелистъ Иоаннъ «весь миръ во зле лежати»[666] пишеть.

Златыа веки суть въистинну ныне: много златомъ
Приходит санъ, златомъ съветуется любовь.[667]
В цене цена ныне есть, даеть кенсон[668]

саны,Кенсон дружбы, убогий везде лежитъ празденъ.[669]

Такъже и Петръ, апостольский началникъ, днесь аще съ теологиею[670] и разныхъ силъ с чюдесы приидеть, аще ничего не принесетъ, дверемъ затворенымъ, извержется вонъ.[671] Никоторый порокъ не скуденъ и грехъ похотный, от него же дело опщее человеческое падаеть. Много ныне в мире в наши времяна льстей и лукавьствы; ныне кто вредил перваго, хощеть мощи вредити и втораго; ныне умъ строптивы злыхъ не поучается ползу чинити, но и не боиться беспамятенъ взятаго быти добра; въздати радуется человекъ лукавый за медъ яд, за плод пеню, за благость лесть. Ныне брани везде:

Ныне живутъ от похищениа; несть гостиникъ от гостя безъ боязни.
Несть тесть от зятя; и братская убо любовь редка есть.[672]