Том и Джерри в гробнице императора

– Конечно. Меня очень интересовала работа Мышонка Джерри. Каждую ночь я копировал его записи. В итоге мне известен расшифрованный текст. Я надеялся, что директор Арнольд задержит вас, но, к сожалению, вы сумели бежать. Следовательно, у вас созрел какой-то план. А где есть план, там есть цель, где есть цель, там есть Мечта. Но если два соперника хотят дотянуться до Мечты, то кто-то из них окажется в проигрыше, а лично меня проигрыш не устраивает. Вам, похоже, не по себе?

– Зачем вы говорите мне все это?

– Из сочувствия к вашему положению, – замурлыкал Черный Том. – Оно у вас сложное, очень сложное... Но, как известно, безвыходных положений не бывает. Спешу вас обрадовать, что из этой комнаты есть тайный выход, и я, только я знаю, где он находится.

– Где же он?

– Ну, не так скоро, – усмехнулся Кот. – Так дела не делаются. Давайте заключим сделку. Я покажу вам потайной ход, который выведет вас за пределы города, а вы отдадите мне за это маленькую безделушку, которую носите в своем дорожном мешке.

– Алмаз «Лунный Свет»?

– Он вам все равно не нужен. Вы даже не знаете, что с ним делать.

– Нет, – твердо ответил Гарольд. – Я не отдам вам этот драгоценный камень. Это память о моем незабвенном друге Джерри. Это во-первых.

– Есть еще и во-вторых?

– Есть! – Гарольд подобрался к Коту поближе и изготовился к прыжку. – Во-вторых, я не заключаю сделок с преступником.

С этими словами Бульдог изо всех сил подпрыгнул вверх, пытаясь схватить Черного Тома за свисающий вниз хвост. Но потолок был слишком высок: несмотря на отчаянное усилие, Гарольд даже не коснулся хвоста.

Под язвительный смех Черного Тома Бульдог рухнул на пол. Не выдержав тяжести его веса, истрескавшиеся мраморные плиты надломились, и Гарольд с грохотом провалился в потайной ход.

Вокруг было темно и сыро. Пахло плесенью, паутиной и истлевшей листвой. Темнота была густая, почти осязаемая. Лишь сверху, вокруг зияющей дыры, от дневного света она бледнела и рассеивалась.

Над краем дыры возникла ухмыляющаяся физиономия Черного Тома.

– Похоже, вы сами, без моей подсказки, отыскали путь к спасению, – сказал он. – Вот только свой дорожный мешок забыли прихватить. Он вам нужен?

– Да! Скиньте его сюда, прошу вас. Там фонарик и...

– И что?

– ...И прочее снаряжение, – угрюмо ответил Гарольд.

Ухмылка на морде Черного Тома стала еще шире.

– Вот ваш дорожный мешок, сударь. Ловите!.. – Гарольд не успел уклониться, и тяжелый сверток рухнул ему прямо на голову. – Я надеюсь, что вы не будете на меня в претензии за то, что я забрал «Лунный Свет». Вам-то он все равно не нужен. Вам скоро, вообще, ничего больше не понадобится.

– Негодяй! Вор! Немедленно верни алмаз! – гневно закричал Гарольд. – Как ты посмел?!.. И почему это скоро мне ничего больше не понадобится?

– Потому что дворцовые подвалы образуют сложный лабиринт, из которого еще никто никогда не возвращался.

– Опусти вниз лестницу!

– Не могу. Мубанга, которого вы так больно стукнули по голове, уже заворочался: вот-вот очнется. Мне пора уходить, но вы, если хотите, можете его позвать и попросить о помощи. Уж вам-то он не откажет...

– Нет, уж лучше лабиринт, – сделал выбор Гарольд.

– Тогда желаю удачи. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся, – сказал Черный Том и исчез.

Гарольд зажег фонарик и шагнул в тишину подземного лабиринта.

Для Бульдога началось новое летоисчисление. Здесь, глубоко под землей, он оказался в ином пространстве, в ином измерении. В этих коридорах времени не существовало. Минута измерялась годами, один день равнялся тысячелетию, между двумя шагами пролегала вечность.

С потолка свисали густые тенета. Мохнатые Пауки слепо щурили глаза и нервно перебирали суставчатыми лапками, словно хотели схватить и связать Бульдога своей липкой паутиной. Свет фонарика пугал их. Пауки с тихим сухим шорохом пятились в уютную темноту.

Иногда дорогу преграждали завалы из щебня и обломков кирпичей, и тогда Гарольду приходилось возвращаться и искать другой путь.

Коридоры, нескончаемые коридоры переплетались, уходили глубоко под землю, где трудно было даже дышать, каменными ступенями поднимались вверх, заканчивались тупиками.

Усталость валила с ног. Гарольд засыпал прямо на каменных плитах пола. Темнота обступала его со всех сторон, внушала ужас, высасывала из сердца отвагу. От нее нигде нельзя было скрыться, даже во сне.

А потом Гарольд поднимался и снова шел вперед. Гулкое эхо, мелкие камешки, впивающиеся в подушечки лап, сквозной ветерок... Шаг, еще шаг – чтобы не сойти с ума, нужно было шагать вперед. В противном случае Бульдога ждала собачья смерть.

Низкий потолок. В луче фонарика камень кажется желтым, иногда коричневым, но чаще прозрачным, как брюшко лягушки. Пока Гарольд разглядывал потолок, стены лабиринта внезапно затряслись, послышался отдаленный грохот, пахнуло свежим воздухом, а потом все стихло. Только потревоженная пыль медленно оседала на пол. Гарольд так и не понял, что это было. Усталый и равнодушный, он пошел дальше.