Томагавки и алмазы

Члены Ассамблеи проявили себя изрядными дипломатами: чтобы не ссориться с влиятельными торговыми кругами, они постановили: боевые корабли, охраняющие от французов торговые пути, должны и дальше исправно это делать и к мятежу ни в коем случае не присоединяться.

Прибывший в Портсмут первый лорд Адмиралтейства Спенсер уже понял, что происходит нечто крайне серьезное. И отправил на «Королеву Шарлотту» Бридпорта с посланием, в котором обещал пойти на уступки. Вот только уступки были крайне незначительные, касавшиеся далеко не всех требований матросов (о королевской амнистии речь не шла вообще) Так что Ассамблея предложение военно-морского министра отвергла.

Спенсеру поневоле пришлось расширить круг уступок, включив туда и обещание амнистии. Его новое послание стали обсуждать на всех кораблях. Вроде бы начались нормальные переговоры, но их сорвал адмирал Гарднер, в лицо назвавший членов Ассамблеи «презренными трусами» и пригрозивший повесить каждого пятого мятежника. Это был совсем не тот язык, на котором сейчас следовало разговаривать, но адмирал, должно быть, оказался редкостным болваном… Его тоже не тронули – просто отправили на берег и подняли красный вымпел, сигнал тревоги.

На пятый день мятежа перепуганное правительство перебросило в Портсмут 10 000 солдат и приказало держать мятежные корабли под прицелом крепостных орудий. Однако на «Шарлотту» прибыли делегаты Плимутской эскадры и заявили, что присоединяются к мятежу.

Правда, в Плимуте без крови не обошлось – некоторые офицеры, то ли слишком храбрые, то ли слишком глупые, стали сопротивляться, и были убитые и раненые…

И в Адмиралтействе, и в правительстве нашлись умные люди, задавшиеся вопросом: а как поведут себя французы, война с которыми продолжается, если узнают, что Ла-маншская и Плимутская эскадры, по сути, небоеспособны? Не ударят ли неожиданно?

Вот тут уже власти зашевелились. Палата общин собралась на срочное заседание и без проволочек и диспутов приняла так называемый «Билль о моряках», которым выделила 370 000 фунтов на покрытие задолженности матросам и приняла большинство их требований, главным из которых была официальная отмена порки и смертной казни через повешение за дисциплинарные преступления. Однако это был еще не конец: мятежные команды так и не вышли в море – королевского указа об амнистии все не было, а обещаниям Адмиралтейства, что он непременно будет, матросы не доверяли.

Ну что тут было делать? Пришлось уступить и в этом. Спенсер помчался в королевскую резиденцию, получил подписанный Георгом Третьим с явным нежеланием документ, размножил его в ста экземплярах и поручил «другу матросов» адмиралу Хоу распространить его на кораблях, а оригинал с подписью и печатью короля вручить членам Ассамблеи.

Так – успехом – закончился мятеж, продолжавшийся почти месяц (во время которого восставшие соблюдали строжайший порядок и не допустили ни малейших беспорядков). Матросы прошли грандиозным маршем по улицам Плимута, неся на плечах адмирала Хоу, военные оркестры играли оба гимна Британии – «Правь, Британия!» и «Боже, храни короля!». На следующее утро Ла-маншская эскадра стала выполнять сорванную мятежом боевую задачу: вышла в море и взяла курс на Брест. Ни один человек не был наказан, а имена членов Ассамблеи так и остались неизвестными.

12 мая того же года, когда на Ла-маншской эскадре уже ждали указа об амнистии, начался мятеж и на Североморской, или Плимутской, эскадре. Вот там с самого начала все пошло наперекосяк, провалилось и кончилось казнями…

Дисциплины добиться не удалось – скорее всего, из-за того, что Североморская эскадра, в отличие от Ла-маншской, где корабли давно плавали вместе, была сборной, не связанной долгой совместной службой, а потому хаоса и анархии хватало, да и выработка совместимых требований пошла туго. И, наконец, если в Ла-маншской эскадре с самого начала была введена «безличность», анонимность, в Плимуте решили выбрать вожака. Им стал Ричард Паркер, бывший школьный учитель. Судя по тому, что английские иторики назвали его «матросом поневоле», он был из насильно завербованных. И стал под всеми петициями и обращениями ставить подпись «президент Паркер».

Мира не было с самого начала. На некоторых судах произошли оскорбительные выходки в отношении офицеров и даже кровавые стычки. Недавно включенный в эскадру фрегат «Сан-Флоренцо» отказался присоединиться к мятежу, и тогда линейный корабль «Инфлексибл» обстрелял его из пушек. Он выпустил всего несколько ядер, и ущерб от них был ничтожным, но власти получили дополнительные козыри: теперь мятежникам свободно можно было пришить жутковатую статью «ведение военных действий против короля» или «государственную измену в военное время»…

Ла-маншская эскадра прислала письмо, в котором Ассамблея выражала озабоченность по поводу всего допущенного насилия и советовала «не выдвигать неразумных требований и не отдалять мирное решение вопроса настоянием на выполнении незначительных, второстепенных претензий».