Томагавки и алмазы

Ну и конкуренция со стороны других европейцев. Французы особых хлопот не доставляли: в полном соответствии с тогдашними французскими установлениями парижской Ост-Индской компанией заправляли не купцы или финансисты, а не понимавшие в коммерции ни уха, ни рыла, зато обладавшие длиннейшими дворянскими родословными и высокими титулами благородные господа. Озабоченные в первую очередь не пошлой, вульгарной «торговлишкой», а территориальными захватами. Надо отметить, что это у них получалось довольно неплохо: к середине XVIII в. французские войска (гораздо более превосходившие индийские по боевой выучке) захватили у Империи не такие уж и маленькие области. Какими бы крутыми ни были Великие Моголы, их военная отсталость от Европы была значительной…

В 1747 г., охваченные этаким головокружением от успехов, французы решили взяться и за англичан, благо в Европе шла очередная война, на сей раз за австрийское наследство, где англичане и французы оказались во враждующих лагерях. Лихим налетом французы захватили форт Святого Георгия, и над ним взвилось белое знамя с тремя золотыми лилиями. Правда, через год война завершилась миром, по условиям которого французам пришлось форт вернуть…

Стоп, стоп! Пожалуй, мы изрядно забежали вперед. Следует вернуться на полсотни лет назад, в начало столетия.

И даже раньше – на несколько десятилетий.

Французы, как только что говорилось, серьезной конкуренции в области бизнеса не представляли. В отличие от голландцев, пребывавших в коммерческих делах по самые уши. Вот эти конкурентами были серьезнейшими и опасными – в прямом смысле слова, как мы увидим вскоре.

Дело в том, что первые лет двадцать Компания занималась исключительно пряностями, добывавшимися на островах Индийского океана. В это время они-то и приносили Компании до четверти доходов, а экспорт индийских тканей был пока что занятием побочным. Однако на Островах Пряностей очень уж прочно сидели голландцы. Это сегодня голландцы считаются самыми спокойными людьми в Европе, этаким олицетворением флегматичности, а голландцы XVII в. были ребятами буйными, законченными отморозками. В наше время невозможно представить, чтобы где-нибудь в Роттердаме или Вене толпа менеджеров компании БМВ, вооружившись бейсбольными битами, напала на конкурентов из «Тойоты» и крепко настучала им по организму. В XVII столетии нравы в бизнесе были гораздо более незатейливыми. Когда в 1623 г. на Амбоине, одном из Островов Пряностей, какая-то сделка с участием англичан пришлась не по вкусу голландцам, они глазом не моргнув ухайдокали до смерти сразу десять негоциантов из Компании. Оставшихся в живых было слишком мало, чтобы накидать голландцам в ответ, и они убрались восвояси.

Правда, отыгрались в Китае. Там как раз навалилась двойная напасть – вторжение внешнего врага и внутренние междоусобицы. Воспользовавшись этим, несколько военных кораблей Компании подвергли долгой бомбардировке один из крупных китайских портов, после чего очень вежливо предложили китайцам подписать торговый договор, гораздо более выгодный для Компании, чем для китайцев. Те, тяжко вздыхая, подписали – а куда бы они делись с подводной лодки? Да, в XVII в. бизнес сплошь и рядом велся методами довольно специфическими…

Именно после этого Компания гораздо меньше стала заниматься пряностями, гораздо больше усилий и времени уделяя тканям. Пряности, в конце концов, приносили доход нерегулярный, то возраставший, то падавший в зависимости от урожая, зато ткани поступали на рынок бесперебойно.

Всякая конкуренция меж англичанами и голландцами прекратилась в 1688 г., когда королем Англии стал правитель Голландии Вильгельм Оранский (сохранивший за собой и прежний пост). Британцы получили от этого выгоду в финансовых делах – банкирское дело в Голландии было гораздо более развито, чем в Англии (при создании Английского банка как раз привлекали голландских консультантов). Но главное, было достигнуто полюбовное соглашение касательно азиатских дел. Сферы влияния разграничили четко: Голландия получала Индонезию и Острова Пряностей и отныне только торговлей пряностями и занималась, а англичане пряности оставили совершенно, занявшись исключительно тканями. Какие отношения меж ними продолжались бы, не стань штатгальтер Голландии еще и королем Англии, остается только гадать, но, безусловно, отнюдь не братские.

А в Империи в начале XVIII в. произошли серьезные перемены, позволившие Компании вести совершенно новую политику и перейти от экспорта тканей к гораздо более интересным и выгодным делам…