Томагавки и алмазы

В 1707 г. умер последний по-настоящему могущественный Великий Могол Аурангзеб. Человек жесткий, даже жестокий, решительный и безжалостный, он правил железной рукой. И тем не менее в последние годы его жизни прозвучали тревожные звоночки, свидетельствовавшие о грядущем упадке Великих Моголов: случилось несколько иностранных вторжений, остававшиеся независимыми от Империи четыре или пять относительно крупных государств повели вовсе уж независимую политику, а в самой Империи там и сям возникли ростки сепаратизма. Аурангзеб (сам мусульманин) старался вести взвешенную религиозную политику, но все равно начались столкновения на религиозной почве меж мусульманами, индусами и окончательно сформировавшейся к тому времени общиной сикхов, исповедовавших свою собственную религию, противостоявшую как исламу, так и иудаизму (борьбу эту мы сегодня наблюдаем и в современной Индии).

После смерти Аурангзеба, последней сильной личности на Павлиньем троне – золотом престоле Великих Моголов баснословной стоимости, усыпанном множеством драгоценных камней, – в Империи началось то, что уже не раз до того происходило в самых разных странах, и в Европе, и в Азии…

Во-первых, началась грызня за опустевший престол среди тех, кто имел на него права. А таковых насчитывалось немало: Аурангзеб оставил целых семнадцать сыновей, внуков и правнуков, достаточно взрослых, чтобы всерьез предъявлять права на престол (к слову, и сам Аурангзеб Павлиний трон заполучил, разбив в сражении родного брата). Большинство из них серьезной поддержки не получили, и в финал вышли лишь два претендента: царевичи Муаззам, он же Алам-шах, и Азам-шах. Алам победил, после чего предусмотрительно зарезал Азама и сел на трон, приняв титул Бахадур-шаха. А через два года разбил и велел зарезать еще одного брата, неосмотрительно кинувшегося в драку за престол со слишком малыми силами. Куда подевались остальные претенденты, мне было лень выяснять: к главной теме нашего повествования это никакого отношения не имеет. Зная индийские нравы и того, и более раннего времени, есть все основания подозревать, что конец их был скорым и печальным – в близких по нравам Турции и Персии так всегда и происходило: кто-то из наследников, укрепившись на престоле, старательно вырезал остальных, чтобы не составляли нездоровой конкуренции и лишнего ажиотажа.

(Маленькое отступление, хоть и чуточку не в тему: персы в свое время ничуть не удивились событиям в Петербурге 14 декабря 1825 г. Лично для них все было ясно и понятно: шах Александр умер, и оба шах-заде (по-нашему царевичи) стали драться за опустевший трон. Шах-заде Николай победил шах-заде Константина. Что же тут непонятного? Дело совершенно житейское, проще пареной репы, так оно всегда и делается. С позиции турок у меня нет информации, но наверняка они рассуждали примерно так же.)

Историки пишут, что Бахадур-шах, несмотря на юный возраст, обладал неплохими задатками государственного деятеля и мог бы стать толковым правителем. Вот только на троне он просидел всего пять лет, а потом умер – вполне возможно, и своей смертью, от какой-нибудь заразы, хотя, когда речь идет об Империи Великих Моголов, предполагать можно всякое. Впрочем, и Бахадур к нашей главной теме не имеет отношения, а потому обстоятельства его кончины вряд ли должны нас интересовать. Умер и умер, все там будем…

Естественно, объявилось несколько претендентов на престол – надо полагать, из недорезанных потомков Аурангзеба. Снова войны, снова кровь. Снова победил кто-то один и радостно вскарабкался на Павлиний трон.

Вот только наступил закат Империи. Последующие события англичане потом, презрительно кривя губы, именовали «индийской дикостью» – но здесь не было ничего специфически индийского, вообще ничего азиатского. Высокие сановники пришедшей в упадок Империи просто-напросто воспроизвели у себя то, что уже несколько столетий существовало в Европе: Священную Римскую империю. Где император щеголял в красивой короне и подбитой горностаями мантии и на людях пользовался почетом от окружающих – но реальной власти не имел. Крупные и мелкие правители трехсот пятидесяти «держав» творили что хотели – а хотели они все, что могли.

То же самое произошло и в Индии. Формально Империя сохранялась еще долго. Великие Моголы сидели на престоле до 1806 г. – когда последний из них, персона вовсе уж опереточная, отрекся от призрака власти в обмен на солидный английский пенсион. На деле императорские наместники и губернаторы провинций, в первую очередь самых крупных, превратили их в самостоятельные государства, из чистого приличия демонстрируя Великому Моголу «Ку!».