Томас Чаттертон

Мария. Я-то буду жить в Бристоле, не в Лондоне.

Томас. Если я загублю свой талант… если принадлежу к числу званных, но не избранных… если однажды мне придется бороться за элементарное выживание… и все грезы будут у меня отняты: тогда я попытаюсь найти себе место судового врача. Я попытаюсь использовать знакомство с сэром Джорджем Колбруксом, директором Ост-Индской компании. Я уже написал Барретту и настоятельно попросил, чтобы он достал мне патент врача хотя бы низшей категории: ему ведь известно, что в анатомии я разбираюсь. Сам он начинал медицинскую карьеру как зубодер и ученик аптекаря… Но я не пущусь в странствия по морям, если будет хоть какая-то возможность остаться на суше.

Мария. Наша беседа вдруг приняла зловещий характер.

Томас. Мне еще надо в город, отдать рукопись. Хочешь пойти со мной?

Мария. С удовольствием, Томас.

Томас. Я покажу тебе интересные здания, познакомлю с влиятельными людьми.

Мария. А как мы устроимся? Мне пока оставить саквояж здесь?

Томас. Конечно, Полли… Расставаться не придется. В этой комнате я живу один. Только надо довериться мистеру Уолсли: он человек понимающий и симпатизирует мне. Кузина Баланс живет на отшибе. Хозяйка наведет здесь уют. Сплетен не бойся. Лондон это тебе не Бристоль… Полли, какие счастливые нам предстоят дни…

(Оба уходят).

Мальчик Чени (поет перед закрывшимся занавесом).

Away to the Woodlands, away…

                      I
Away, to the Woodlands, away,
The shepherds are forming a ring.
To dance, to dance to the honour of May
And welcome the pleasure of Spring.
The shepherdess labours a Grace
And shines in her Sunday array.
And bears in the bloom of her face
The charms and the beauties of May.
                     II
Away, to the Woodlands, away,
And join with the amorous train;
‘Tis treason to labour today,
Now Cupid and Bacchus must reign.
With garlands of Primroses made
And crown’d with the sweet blooming spray
Thro’ woodland, and meadow, and shade
We’ll dance to the honour of May.

                      I

Спешите на волю, в лесистый край:
Хороводы всюду уже сплетены,
Все хотят плясать, прославляя май
И блаженство дивной весны.
Пастушка любая достойна венца,
В воскресных одеждах блистая:
В цветочном бутоне ее лица
Вся прелесть и грация мая.
                    II
Спешите в лес, там найдете вы всех,
Включайтесь в общий любовный гон.
Работать сегодня — великий грех:
Купидон и Вакх свой правят закон.
Гирлянды из примул уже сплетены;
Цветы в косы девам вплетая,
Себя опьяняя дыханьем весны,
Мы спляшем в честь нового мая.

ПЯТНИЦА, 24 АВГУСТА 1770 ГОДА

39 БРУК-СТРИТ, ХОЛБОРН

Мансарда с двумя окнами в доме миссис Эйнджел.

Обычная односпальная кровать и односпальная кровать с балдахином. Стол, стулья, письменные принадлежности, бумаги.

Арран лежит в кровати под балдахином, Нэнси Брокидж — на другой кровати. Оба спят.

Время близится к вечеру.

Томас Чаттертон (входит; окидывает взглядом комнату, спящих, свои бумаги; читает с листа вслух).

Наг я и без друзей, одиночество — мой покров,
место всякое счастья давно для меня закрыто.
Дух поврежден, тоскою измучен, суров —
Слезы лицо запятнали, будто оно неумыто.
…………………………

(Обрывает чтение, подходит к кровати под балдахином.) Арран, уже вечер. Тебе пора, вставай!

Арран. Ночь долгая. Дай мне понежиться еще хоть четверть часа.

Томас. Что ж, насладись последними минутами в тепле.