Томек у истоков Амазонки

— Если узнаешь дорогу — погибнешь! Погибнешь так же, как погибаю я. Они догадались, что я уцелел. Много, много лун ищут меня. Ходят здесь близко. Поэтому у меня есть ружье и патроны, но я не мог охотиться — боялся выстрелом привлечь врагов. Из-за этого умираю. Ты тоже хочешь погибнуть?

— Я готов умереть, чтобы спасти друга!

— Хорошо, духи наших предков, которые уже пришли за мной, говорят, что ты тоже индеец. Ты сохранишь тайну. Пусть все выйдут отсюда и оставят нас одних.

Габоку взглянул на друзей. На его лице, словно выточенном из цельного куска камня, нельзя было прочесть обуревавших его чувств.

— Пусть все уйдут на берег ручья. Ждите меня там.

— Берегитесь, кампа близко! — слабым голосом сказал лежащий индеец.

Томек протянул умирающему руку.

— Прощай, воин! Мы все стали твоими друзьями. Нам очень жаль, что ничем не можем тебе помочь. Я обещаю тебе, что никогда и никому мы не выдадим тайны свободных кампа.

Умирающий с трудом подал Томеку руку. Потом с ним попрощался капитан Новицкий, и все, кроме Габоку, вышли из шалаша.

Им пришлось довольно долго ждать на берегу ручья. Томек даже выслал в разведку троих кубео, которые вернулись через час с сообщением, что нигде нет каких-либо подозрительных следов. В конце концов появился и Габоку.

— Идем! — кратко сказал он.

— Ну, что с этим несчастным? Можем ли мы оставить его так, без всякой помощи? — возмутился Новицкий.

— Мы должны остаться с ним, пока он еще жив, — сказала Салли. — Необходимо помочь ему.

— Его дух уже в Стране Предков. Ему уже больше ничего не надо, — пояснил Габоку.

— Он умер? В твоем присутствии? А может быть… — Новицкий замолчал и красноречиво посмотрел на рукоятку ножа, торчавшего из-за пояса индейца.

Габоку ничуть не смутился. На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Умер, как положено свободному индейскому воину. Разве тебе этого мало?

XIX. К развалинам древнего города

Габоку ничего не сказал о последней беседе с бывшим проводником Смуги. Он заявил только:

— Идем, теперь я поведу вас!

Габоку занял место впереди каравана. Новицкий приказал Збышеку идти в арьергарде, а сам с Томеком и Динго пошел в нескольких шагах позади Габоку. В таком порядке, в полном молчании, они прошли около полукилометра вверх по течению реки.

— Интересно, что Габоку узнал от индейца, — на польском языке обратился Новицкий к Томеку.

— Думаю, этого он нам никогда не скажет, — ответил Томек. — А нам неудобно его спрашивать.

— Верно, но речь идет о безопасности всей экспедиции. Ты хоть немного ориентируешься на местности, понимаешь, где мы находимся?

— Конечно!

— И сумеешь найти дорогу обратно в Уайру?

— Ничуть не сомневаюсь в этом, — уверенно сказал Томек. — Правда, этот район на карте пока еще обозначен белым пятном, но я ежедневно наношу на нее пройденный маршрут. Вчера вечером я даже начертил свою собственную карту, притом, надеюсь, довольно точную.

— Я знаю, браток, что ты такой же прекрасный географ, как и твой папаша. Помни, однако, что в этой твоей карте, возможно, будет единственное наше спасение.

— Ты не доверяешь Габоку? — удивился Томек.

— Не в этом дело! Живая, ходячая карта с винтовкой в руках — слишком легко ее потерять. Я предпочитаю бумажную карту в твоем кармане.

— У нас нет выбора, Тадеуш.

— Знаю это, но надо все предусмотреть. Слушай, ты начальник экспедиции, на тебе лежит огромная ответственность.

— Что ты хочешь этим сказать? Говори без обиняков!

— Мы обещали кампа, что никому не выдадим тайну свободных индейцев, и сдержим данное слово. Но все же ты смотри в оба, замечай дорогу, наноси ее на карту, чтобы в случае чего мог вывести нас назад в цивилизованный мир. Потом можешь эту карту сжечь.

— Я уже думал об этом. Сделаю так, как ты советуешь. Если со мной что-нибудь случится, карта будет лежать в левом кармане рубашки. Понимаешь?

— Понимаю и сожгу ее в свое время.

Примерно через час Габоку повернул к лесу. Здесь довольно часто приходилось прорезать себе дорогу с помощью мачете. Скорость похода значительно уменьшилась. Вскоре экспедиция опять очутилась на берегу какого-то ручья, и Габоку повел ее вверх по течению. В этот день путники еще несколько раз углублялись в лес, переходили все новые и новые ручьи, пока наконец перед самым закатом солнца не остановились на ночлег на берегу одного из них. Кубео развели костер на индейский манер. Они старательно подобрали дрова из пород, не дающих дыма, столб которого мог привлечь внимание врагов. После ужина Новицкий распределил дежурства и, следуя установившемуся обычаю, уселся рядом с Томеком, тщательно изучавшим карту.

— Возможно ли, чтобы Габоку мог со слов кампа запомнить такой сложный путь, по которому мы шли сегодня? Каким образом умирающий мог ее так точно описать? Большую часть дня мы шли по бездорожью, — тихо сказал Новицкий.

— Я нигде не заметил каких-либо знаков или ориентиров, — согласился Томек.

— Ты прав, я знаю одно — мы переправились через семь ручьев.