Томек в Гран-Чако

– О нем я и думала, вспоминая духов испанских конкистадоров. Сегодня утром мы с Наткой были в соборе[65] на Пласа-де-Армас, строить который начинали при Писарро. Там у подножия алтаря мы видели его гробницу, она расположена между могилами архиепископов Лимы. Собор украшают великолепные картины, но больше всего нас восхитил великолепный Мурильо. Но я пошутила, вспоминая этих испанских духов. Я понимаю, что тебя тревожит. Не расстраивайся! Отец вот-вот появится.

Писарро, Франсиско (1471?–1541) – испанский конкистадор, завоеватель империи инков. Участвовал в трех военных экспедициях в Южную Америку. Во время третьей, в 1532 г., пленил вождя инков Атауальпу. В качестве выкупа получил за Атауальпу примерно 6 тонн золота, что до настоящего времени считается самым большим военным трофеем в мировой истории. Однако, несмотря на полученные ценности, приказал казнить вождя инков. В 1535 г. основал город Лиму (ныне – столица Перу). Убит заговорщиками в собственном доме.

– Только бы не опоздал! – тяжко вздохнул Томек. – Вчера пришли плохие вести – в Монтанье разгорелось восстание.

– Кто об этом сообщил? – встревожилась Салли.

– Вчера вечером я был у главы департамента[66], он мне и рассказал. Просил пока не разглашать, он ждет подтверждения. Но боюсь, все так и есть. Смуга предупреждал, что кампа готовят восстание.

– Томми, это действительно плохая весть! А почему ты только сейчас мне сказал об этом?

– Не хотел тебя беспокоить. Господи, если восстание уже началось, что будет теперь со Смугой и Тадеком? Волосы дыбом встают, стоит о них подумать.

– Мы все за них переживаем, – печально подтвердила Салли. – Обстановка все серьезнее, но отменить экспедицию мы ведь все равно не можем.

– О чем речь?! Конечно не можем! – взволнованно произнес Томек. – Какие бы трудности ни стояли у нас на пути, в договоренные сроки мы обязаны быть на месте – на границе Боливии с Бразилией. Вот только, если кампа уже выступили, придется изменить маршрут.

– Томми, дорогой! Ты всегда найдешь выход из любого положения.

Лицо Томека прояснилось – вера в него Салли, ее похвалы неизменно доставляли ему удовольствие. Он привлек жену к себе и прошептал:

– Только бы отец побыстрее приехал!

– Он точно вот-вот будет в Лиме. Да и Тадек со Смугой… – заговорила Салли и тут же осеклась.

Ночную тишину прорезал глухой подземный гул, земля под ногами внезапно дрогнула. Зазвенели разбитые стекла. Проснувшиеся птицы беспокойно защебетали, вокруг залаяли и завыли собаки. Вырванные из сна и поднятые с постелей жители Лимы выбегали на улицу полуодетыми или в ночных рубашках. Кругом раздавались крики, кто-то кого-то звал. Паника усугублялась тревожным колокольным звоном.

На патио высыпали постояльцы гостиницы.

– Салли! Томек! – крикнула Наташа.

– Мы тут! – отозвалась Салли.

Наташа и Збышек подбежали к ним.

– Мы проснулись оттого, что кровать зашаталась. Услышали шум на улице, звон колоколов – и скорей к вам, а у вас в номере никого! Вот и начали вас искать, – тараторил Збышек, застегивая рубашку.

– Томми не спалось, поэтому мы и решили посидеть на свежем воздухе после жаркого дня, – объяснила Салли.

– А, вот почему вы полностью одеты, – сообразила Наташа.

– Да ерунда – землетрясение слабое, хотя звон колоколов нагнал панику, – добавил Збышек.

– Страх и паника понятны и объяснимы, – сказал Томек. – Лима расположена в Тихоокеанском сейсмическом поясе[67], именно здесь происходит большинство землетрясений, нередко очень сильных. В Лиме по нескольку раз в год ощущаются подземные толчки. Причем как раз слабые толчки предшествуют катастрофическим землетрясениям. Именно так произошло в 1746 году, когда Лима лежала в развалинах, а соседний порт Кальяо затопило цунами. Тысячи людей погибли.

– Не хотелось бы мне жить здесь постоянно, – высказалась Наташа. – Южная Америка – беспокойный материк. В Манаусе я тоже чувствовала себя будто на раскаленных угольях. Белые совсем озверели, кругом страшные джунгли, реки, кишащие жуткими тварями. У людей кто сильнее, тот и прав. Ненавижу насилие!

– А может, ты все же преувеличиваешь? – вмешался Збышек. – Забыла, кто в Якутии застрелил царского агента Павлова?[68]

– Не забыла! Убила негодяя ради того, чтобы спасти благородного человека, единственной виной которого было то, что он желал свободы своей отчизне. И я сражалась за освобождение своей родины от царской тирании!

– Тише, тише! Снова этот гул, – перебила ее Салли.

Подземный гул, но слабее, чем в первый раз, прокатился с востока на запад, земля снова дрогнула, но толчков не последовало.