Томек в стране фараонов

Нельзя было также не заметить, что Мунга, относившийся крайне сдержанно к найденному при столь необыкновенных обстоятельствах брату, с каким-то суеверным восхищением не сводит глаз с Новицкого. Поразмыслив, Смуга подозвал моряка, и они отошли в сторону.

– Тадек, ты пока ничего не объясняй. Может, пусть лучше думают, что мы – добрые духи.

– Слушай, Ян, ты же никогда не одобрял ничего подобного, – возмутился Вильмовский, подошедший к ним как раз в тот момент и услышавший слова Смуги.

– Придет время, мы все объясним. А пока пусть думают что угодно. Это куда важнее, – подчеркнул Смуга.

Новицкий лишь рассмеялся в ответ:

– Ты ведь сам говорил, Анджей, что надо уважать чужие обычаи. И, черт меня побери, иногда это не так уж и плохо!

* * *

Деревня Кисуму не была сожжена дотла и понемногу возвращалась к жизни. Те, кто укрылся в джунглях, возвращались, чтобы похоронить умерших. Они обязаны были совершить погребальную церемонию, без нее души умерших не обретут покоя.

После плача, катания в пыли пришло время пиршества и танцев. Приготовили праздничную еду, все облачились в белые траурные одеяния из рафии, разрисовали лица мягкой белой глиной. Не успели все рассесться, чтобы начать тризну, как окружающая деревню стража дала знак, что приближаются чужие люди.

К берегу причалила небольшая рыбацкая лодка. Высадившиеся из нее люди двинулись по тропе, ведущей между густых зарослей прямо в деревню. Впереди шел Гордон, рядом с ним Мунга, а за ними Новицкий, Смуга и Автоний.

– Минутку, постойте! – позвал внезапно Новицкий. – Здесь что-то лежит.

Он зашел в заросли и вытащил оттуда большой барабан.

– Кит меня проглоти! Вот это находка!

Мунга, размахивая руками, что-то толковал Гордону.

– Он говорит, что барабан нельзя трогать, он принадлежит колдуну.

– Тогда почему этот барабан тут? – недоумевал Новицкий. Пренебрегая предупреждением, он рассматривал найденный предмет.

– Хозяин мог потерять его во время бегства, – ответил Гордон. – Вы обратите внимание на кожу, обтягивающую барабан, какая она твердая, упругая. Негры часто делают барабаны из слоновьих ушей.

– Ну и обычаи в этой Африке, – саркастически покачал головой Новицкий. – Одни стреляют в бедного сфинкса, другие губят слона, у него, видишь ли, уши, подходящие для барабана. Что за страна…

Тут к нему подошел Мунга и снова что-то стал объяснять, в его глазах одновременно отражались и страх, и решимость.

– Он просит, чтобы вы оставили барабан, – перевел Гордон.

Новицкий с вызовом посмотрел в глаза негру, который не уступал ему в росте.

– А вы ему скажите, что белых чужие чары не берут, ведь они сами – колдуны.

Гордон перевел. Мунга отошел от них испуганно и покорно, а Новицкий спокойно сунул барабан в свой рюкзак.

Перед деревней по обеим сторонам тропинки стояли женщины, преграждая дорогу толстой лианой. Новицкий пригнулся, чтобы пройти под ней. Стоящие рядом воины подняли копья, а Мунга придержал задиристого моряка.

– Минутку, – объяснил Гордон. – Деревня – это табу[164].

– Табу? А что это значит?

– Чтобы пройти дальше, нам нужно дать выкуп на поминки, – продолжал терпеливо объяснять Гордон.

– Откуда вы это знаете? – полюбопытствовал Новицкий.

– Негры раскрасили лица белым… – начал Гордон.

– Это знак траура, – ответил за него Смуга.

Когда они вручили подарки для вечернего траурного пира, Мунга провел гостей к дому вождя – своего отца. Их сопровождали все без исключения жители деревни. Они что-то говорили, жестикулировали, показывая то на Мунгу, то на Автония.

Кисуму ждал на пороге своего дома. Гордон объяснил и так понятную цель их прибытия, – вернуть Мунгу и Автония, просил разрешения переночевать. При случае преподнес Кисуму подарки, которые были приняты.

Все проходило по ритуалу, пока не появился колдун. Автоний сразу спрятался за широкой спиной Новицкого. Кисуму явно утратил уверенность в себе. Смуга и Гордон заметили замешательство вождя, но с того места, где они стояли, не могли догадаться, в чем дело. Стоявший же несколько позади Новицкий сразу уразумел, что к чему. Он прижал мальчика к себе и внимательно разглядывал старца. «Как бы его перехитрить, – размышлял Новицкий. – Вот был бы с нами Томек…» – вздохнул он, и на его глаза навернулись слезы.

Вождь отвел гостям стоявшую на краю деревни хижину – круглую, покрытую похожей на купол соломенной крышей, с дверными и оконными проемами, заслоненными веревочными занавесками из лиан. Внутри было относительно чисто.

– Тот старик, колдун, явно что-то замыслил и… – заговорил Новицкий, но тут женщины внесли еду.

– Это вам Мунга прислал, – сказала одна из них.

– Что-то действительно не так. По обычаю, вождь должен вручить нам какой-то подарок, чтобы мы чувствовали себя в безопасности. Он проявил к нам неуважение. Принял подарки, а в ответ даже не поставил угощение, – подтвердил Гордон подозрения Новицкого. – Жаль, что с нами нет солдат. – Он был явно обеспокоен.

– Конечно, вступить в деревню целой армией – это вполне по-английски, вот только доверия таким путем не завоюешь, – с вызовом заметил Новицкий.