Томный дух болотного зверя

Виктор устроился, поудобнее, на диване и начал осматриваться. Прямо перед ним были дверь на балкон и широкое окно. На подоконнике стояли цветы. Один цветок он узнал, — кактус, остальные видел впервые. Слева стоял старый сервант и два шкафа, забитых всякой всячиной. Справа приютились два кресла; между ними располагался журнальный столик. Из-под журнального столика виднелись лапы, брюшко и морда Чуша, который вскочил, было, на ноги, когда хозяйка встала, но теперь снова успокоился. Тюлевые занавески на окне. Пол — линолеум, без ковра или ковровой дорожки, не очень уютно, но с собакой, имеющей такую шерсть — к лучшему. Около двери в другую, не освещенную комнату, примостился старенький телевизор. Все вроде бы было обычно, но Виктора эта квартира почему-то угнетала. Он бывал в гостях, то есть в других квартирах и знал, насколько чужими кажутся стены и мебель не своего жилища. Но здесь у него появилось особое ощущение, — что он лишний. Оно возникло и усиливалось с каждой секундой.

Что это у нее за дядя, который дал ей пожить в своей квартире? Почему он, до сих пор, ничего про него не знает? Почему этот дядя сам тут не живет? Наверняка, у него есть еще одна хата. Богатенький Буратино!

Из ванной послышался шум льющейся воды. Так же быстро, как и ушла, в дверях появилась Ира.

— Все, Ирочка, мне пора, — Виктору было как-то не по себе в этой квартире, что-то неуютное присутствовало здесь.

Ира посмотрела на него большими, испуганными глазами.

— Не уезжай! — взмолилась она.

— Ирочка, мне завтра на работу, — начал, было, Виктор, сам понимая, что ищет отговорки, лишь бы уйти отсюда.

— Я постелю тебе здесь, — Ира подошла к нему вплотную, и уцепилась пальчиками за его футболку, как за последнюю надежду. — Мы будем спать вместе.

— Ага, с твоими венерическими заболеваниями, — вставил Виктор и тут же сам прикусил язык.

От этих слов личико Иры исказилось, превращаясь в плаксивую гримасу, но плакать она не стала.

— Что ты будешь делать сейчас? — задал Виктор вопрос извиняющимся тоном.

— Попью чаю, — ответила Ира, — Потом, конечно, пореву еще немного, всю ночь буду реветь…

— Не надо, Ира, не плачь, — обнял ее Виктор. — Если бы это была твоя квартира или твоих родителей или даже студенческая общага, я бы остался, а вот здесь почему-то не могу. Давай договоримся так. Сейчас уже почти час ночи. Я уеду всего на шесть часов и в семь утра буду снова здесь. На работу мне аж в восемь, поэтому мы вместе можем отправиться в кож-вен-диспансер, или в НКВД, как ты его обозначила. Договорились?

Ира отстранилась от Виктора. Нет, не оттолкнула его, а именно отстранилась. Ее физиономия теперь не выражала чувств, прежняя плаксивость тоже исчезла; на лице отразилось лишь безразличие и апатия.

— Договорились, — ответила она, провожая Виктора до двери.

— До утра, милая!

— До утра, спокойной ночи, — бесцветным голосом попрощалась девушка.

— Ну что мне сделать, чтобы ты поверила в меня, кроме как остаться тут? — воздел руки к потолку Виктор. — Знаю!

Он достал из кармана связку ключей и, отсоединив два, протянул девушке.

— Чего это? — не поняла та.

— Дубликаты ключей от моей квартиры, — объяснил он. — И от моего сердца. Приходи ко мне когда угодно, у тебя нет своего дома в этом городе, надеюсь, мой дом станет родным и для тебя.

— Спасибо, — произнесла Ира.

— И, вот, еще, — Виктор взял свою записную книжку, нацарапал в ней что-то и, вырвав страничку, тоже, как и ключи, отдал ее в руки девушки. — Это мой домашний телефон. Буквально вчера поставили, не успел еще тебе номер сообщить. Внизу — сотовый. Ты его, конечно, знаешь, но пусть и он будет здесь же — на всякий случай…

— Хорошо, — вяло отреагировала она.

Ни тот ни другой трюк не сработал. Ира даже не улыбнулась. Единственной ее реакцией стало тактичное беспокойство по поводу его персоны, которое вылилось во фразу:

— А у тебя-то самого ключи остались?

— Да. Когда я в квартиру въезжал, и новые замки в дверь ставил, их целыми наборами этой ерунды комплектовали. Лишние я, на всякий случай, в гараже да в машине припрятал, — мало ли потеряю свою связку. Так что за меня не волнуйся, — парень открыл дверь, и переступил порог, выходя на лестничную площадку.

На душе у Виктора словно скребли кошки — тысячи, десятки тысяч кровожадных кошек вонзали свои коготки в самую глубину его доброй и наивной сущности. Тем не менее, другая сущность, более жесткая и умудренная хоть каким-то опытом, заставила Виктора сжать челюсти и начать спускаться по лестнице вниз. Затем он обернулся и, улыбнувшись, крикнул:

— Завтра утром я буду здесь!

Ира вяло помахала ему в ответ рукой и закрыла дверь.

«Черт»! — подумал Виктор, заводя машину и выезжая со двора на дорогу. — «Ничего себе девственница… с венерическими заболеваниями…»