Тони Валентайн

Они сидели молча, слушая, как джаз играет «Нью-Йорк, Нью-Йорк»[36]. Эта вещь никогда не оставляла Валентайна равнодушным, кто бы и на чем бы ее ни исполнял. Легенда гласила, что Синатра на самом-то деле собирался назвать песню «Нью-Джерси, Нью-Джерси», но публика в Хобокене как-то раз его освистала, и он передумал. Какой элегантный способ мести!

Роксана улыбнулась:

— Никогда бы не подумала, что вы такой музыкальный!

— Еще бы! Моему голосу многие завидуют.

— Но вы прекрасно чувствуете ритм.

— Главное, что я пока еще чувствую собственный пульс.

— Вы играете на каком-нибудь инструменте?

— Нет. Но зато я виртуоз настройки радиоприемника.

Она рассмеялась.

— Мне пора возвращаться к работе. Как насчет позднего ужина, чтобы загладить вину?

— Вечером мне придется поработать — вдруг удастся найти Фонтэйна.

— Думаете, он может объявиться?

— Есть такая вероятность, — сказал Валентайн.

— Ну тогда мы поужинаем прямо у вас в номере.

— Когда?

— Моя вторая смена заканчивается в десять.

Валентайн задержал дыхание. Бой назначен на восемь, чтобы его успели посмотреть зрители Восточного побережья: он должен был транслироваться по платным кабельным каналам. Ник наверняка захочет сразу же вернуться в казино, и он освободится. Валентайну стало немного не по себе: у такого ужина может быть вполне традиционное продолжение. А вдруг они совершенно не подходят друг другу? Вдруг он ее разочарует? Но она сидела рядом, и она очень ему нравилась. А такое с ним случалось не часто.

Она снова стиснула его руку:

— Язык проглотили?

— В десять, — сказал он.

— Уверены, что вам еще не пора будет спать? — поддразнила она.

— Как-нибудь продержусь — подремлю днем.

Она встала и поцеловала его в щеку:

— Сладких снов.

День, который начинается с улыбки красивой женщины, — замечательный день! Он смело вышел на солнцепек, дошел до отеля «Пустыня» и за двадцать долларов выручил у парковщика одолженный Ником автомобиль. Жизнь в Лас-Вегасе начиналась по вечерам, поэтому машин на Стрипе почти не было.

Закусочная «Братишка» располагалась на унылой боковой улице под названием Одри. Настоящая крысиная нора: с одной стороны ломбард, с другой — солярий. Под ногами хрустело битое стекло.

Бармен явно в прошлом был хоккеистом, судя по могучей фигуре и изуродованному лицу. Звали его Майком, на нем была несвежая рубашка под смокинг, со складочками на груди, и желтый галстук-бабочка.

— Из банки или из бутылки? — осведомился он, когда Валентайн заказал диетическую колу.

— Из банки подойдет, — ответил Валентайн, оглядывая помещение. Помимо него, в баре находился только один посетитель — какой-то тип сидел в углу и посасывал разливное пиво.

Валентайн достал из бумажника стодолларовую купюру:

— Можете разменять?

— Извините, — ответил Майк. — Еще слишком рано.

— Тогда не возражаете, если я задам вам парочку вопросов?

— Смотря каких.

Валентайн подтолкнул к нему купюру.

— Сюда захаживал один человек, он называл себя Фрэнком Фонтэйном.

Майк скрестил на груди руки.

— Вы полицейский?

Валентайн хотел было ответить отрицательно, но спохватился: полицейский всегда остается полицейским, и бармен прекрасно все видит.

— В отставке, — честно признался он.

— Значит, частный детектив?

— Консультант.

— Это уже что-то новенькое!

— Добро пожаловать в девяностые.

В зеркале позади Майка Валентайн увидел, что тот, второй тип прикончил свое пиво. Сложением он напоминал бегемота, который на спор может поднять машину-рефрижератор. Когда бегемот неторопливо покинул бар, Майк положил деньги в карман.

— Знаете того парня? — спросил он.

— Нет. А что, должен знать?

— Он тоже ищет Фонтэйна.

Валентайн пожалел, что не разглядел посетителя получше.

— А он сказал, зачем?

— Заявил, что у Фонтэйна есть должок.

— Не хотел бы я задолжать такому амбалу.

Майк открыл банку диетической колы и вылил в пластиковый стакан. При этом он нарочно сделал так, чтобы поднялась большая шапка пены. Валентайн понял, что это считается своего рода оскорблением — несомненно, Майк, как опытный бармен, умел наливать напитки правильно.

— Слушайте, я скажу вам в точности то, что уже сказал полиции. Фонтэйн заходил сюда несколько раз, чтобы воспользоваться нашим телефоном. Никогда не пил ничего крепкого и всегда оставлял щедрые чаевые.

— И все?

— А еще он любил играть в видео-покер.

— И с каким счетом?

— Не проигрывал никогда.

— На каком автомате играл?

— Ишь, какой вы хитрый! — засмеялся Майк.

В это время зазвонил телефон. Майк взял трубку и пошел разговаривать на кухню.

Прошло пять минут. Валентайн понял, что Майк возвращаться не собирается. Он допивал свою газировку, размышляя об инфляции: как же обесценились в наши дни сто долларов! Интуиция подсказывала ему, что Майк знает больше, чем рассказал, но проблема в том, как заставить его разговориться. Может, повестка в суд сделает свое дело, или Лонго воспользуется одним из своих трюков.

Валентайн швырнул на стойку мелочь — просто чтобы позлить Майка, и направился в туалет.

По дороге туда он и обнаружил два видеоавтомата для игры в покер. Эти автоматы и так не просто обыграть, а уж обыгрывать их постоянно! Такое совершенно немыслимо.