"Тонкая линия. Осколки судеб".

- ТЫ не понимаешь, идиот, - усмехнулся Акутагава вдруг. – Для меня не существует законов. Я выше их. Я делаю, что захочу… И сейчас я хочу причинить тебе такую боль, какую ты никогда в жизни не испытывал!

Канако поверил ему. И дело было не в титуле Акутагавы или его власти и деньгах! Он поверил, потому что, наконец-то, понял, кто находится перед ним. Дело было в том, что на Канако смотрели глаза психопата. Перед Канако стоял тот, кто нутром не отличается от него. Тот, кто также как и Канако, носит маску добропорядочности как камуфляж. Плотоядный хищник среди наивного стада овец…

- Я повторяю свое предложение: скажи, где ты спрятал похищенных. И умрешь быстро, - Акутагава поднес окровавленное лезвие скальпеля к лицу Канако. – У меня кончается терпение, приятель, поэтому если сейчас откажешься говорить, я начну тебя потрошить. Решать тебе.

- Хочешь получить их? – Киношита пренебрежительно поморщился. – Тогда предложи мне что-нибудь получше, чем «милосердную смерть»! Иначе я буду молчать!

Да, он осознал, что на самом деле из себя представляет Акутагава Коеси! Но даже если так, Канако не собирался сдаваться и соглашаться на условия, вся выгода от которых – быстрая смерть! Нет, он будет торговаться! Пусть Коеси поймет, что его не так-то просто запугать пытками.

- Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия, - напомнил Акутагава вкрадчиво.

Однако Канако не купился на его хладнокровие: кем бы ни были тот мужчина и ребенок, они представляют для Коеси ценность! Это ясно как день! А раз так, то есть надежда вырвать жизнь и свободу из его рук. Надо рискнуть! Это единственный шанс спастись.

- О нет, как раз в таком положении! Я хорошо их спрятал! Ты ни за что не найдешь это место. Ну а если и найдешь, то не скоро! А Тебе надо торопиться, иначе будет слишком поздно. Знаешь, почему? Я пристрелил того парня! И он истекал кровью, когда я его привез в свое укрытие, - Канако рассказывал это с толикой удовольствия. – Так что, пока мы тут с тобой ведем беседы, он умирает.

И только мгновение спустя – когда лицо Коеси исказилось от ярости – Канако осознал, что совершил страшную ошибку.

В следующую секунду Канако истошно закричал от боли, бессильно трепыхаясь в тисках ремней.

______________________

22

- Смотри, Акутагава, это храм Тхондоса!

Эти слова произнесла женщина, появившаяся из салона презентабельного автомобиля. Тоненькая, как ива, облаченная в легкое платье персикового цвета и шляпку ему в тон, она жизнерадостно оглянулась на своего семилетнего сына. Легкий ветер с привкусом приближающейся осени, тронул длинные волосы, рассыпавшиеся по ее плечам и спине. Акутагава улыбнулся матери, невольно зачарованный ее хрупкой, воздушной красотой. А Кейко, свою очередь, с гордостью всмотрелась в бледно-карие глаза сына – глаза Будды - точно такие же, как и ее собственные глаза, глаза ее отца, ее деда, ее прадеда и всех прочих предков рода Сянгяцанма!

Мальчик повернулся в сторону храма и заметил:

- Отсюда почти ничего не видно.

С парковки, где они с матерью находились, действительно почти нельзя было увидеть храмовый комплекс Тхондоса: только ворота, ведущие на территорию храма и мост через мелкий ров с водой. Но даже этого вида хватало его матери, чтобы испытывать восторженные чувства.

- Сейчас мы с тобой пройдем туда и все рассмотрим! – заявила Кейко.

Она хотела было взять сына за руку, но вовремя вспомнила, что Акутагаве не нравится, что она на людях обращается с ним как с маленьким ребенком. В свои семь лет ее сын был взрослым не по годам! Он сопротивлялся, когда она с ним сюсюкалась, тем более на глазах посторонних людей, даже если эти посторонние – телохранители. Надо признать, Кейко это огорчало: ведь Акутагава для нее все еще был малышом, ей хотелось без конца обнимать его, тискать, покрывать поцелуями. И, вместе с тем, она понимала, что ее сын растет и что для него важно показывать свою самостоятельность и независимость от матери.

- Идем же! – она не стала протягивать ему руку и двинулась в сторону моста.

Акутагава, с любопытством оглядываясь по сторонам, шагал рядом с матерью. Следом за ними, на небольшом расстоянии, следовали трое телохранителей, в чьи обязанности входило повсюду сопровождать жену и сына Коеси Мэриэмона. Они смешались с разношерстным потоком паломников и туристов, устремляющимся к мосту, который вел к храму.

- Это «Безветренный мост», он разделяет большой мир снаружи и маленький мир внутри храма, - объяснила Кейко сыну. – Здесь нужно оставить все суетное, что есть у тебя в душе, и впустить в свое сердце благость.

Акутагава серьезно кивнул в ответ, давая понять, что слушает мать.